Поиск по творчеству и критике
Cлово "RESTANTE"
Входимость: 2. Размер: 58кб.
Входимость: 2. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 58кб.
Часть текста: других "Вестников", ни лепить олигархов "Русского мира" я не могу" **. Совершается нечто поистине полное драматизма и оскорбительности. Не так давно Александр Аксаков, прочитав в "Соборянах" "моление на бахче *** кривоносого старика Пизонского, восторженно писал автору: "Откуда износите сие? Вот уж подлинно дух идеже хощет дышит!" 3 * См. письмо Лескова к П. К. Щебальскому от 15 января 1876 г. - "Шестидесятые годы", с. 339. ** Пушкинский дом 4 . *** "Устрой, и умножь, и возрасти на всякую долю человека голодного и сирого, хотящего, просящего и производящего, благословляющего и неблагодарного". 6 Теперь он старается сосватать творца этих "Соборян" и "Ангела" с бывшим винным откупщиком, сейчас нефтяником, директором и учредителем "Волжско-Камского банка", В. А. Кокоревым. Иван Аксаков подхватывает идею и "лбом бьет", чтобы осуществить ее 5 . Но около Кокорева пригрелся хваткий делец, горный инженер К. А. Скальковский, впоследствии директор Горного департамента, про которого академик А. Н. Крылов, с неизменной для него ясностью, в свое время помянул: "Про Скальковского не только говорили, но и писали, что он первый взяточник в мире" *, а академик Е. В. Тарле, останавливаясь на феноменальном взяточничестве Талейрана, привел сочное подтверждение беззастенчивости недавнего мздоимца: "На слова подрядчика: "Я дам вашему превосходительству три тысячи - и никто об этом и знать не будет", стал возможен переданный потомству директором Горного департамента К. А. Скальковским классический ответ его превосходительства: "Дайте мне пять тысяч и рассказывайте кому хотите" ** 6 . После месяца какой-то малообещающей неопределенности...
Входимость: 2. Размер: 13кб.
Часть текста: ничего не выражающей физиономией. Он быстро снялся с линейки, велел извозчику ждать себя, обдернул полы шикарного пальто-пальмерстона и, вставив в правый глаз стеклышко, скрылся за резными дверями парадного подъезда. Через минуту этот господин позвонил у магазина и спросил Долинского. Девушка отвечала, что Долинского нет ни дома, ни в Петербурге. Гость стал добиваться его адреса. - А лучше всего,- просил он,- попросите мне повидаться с хозяйкой. "Что ему нужно такое?" - раздумывала Анна Михайловна, вставая и оправляясь. Гость между тем топотал по магазину, в котором от него разносился запах гостинодворского эс-букета. - Мое почтение! - развязно хватил он при появлении в дверях хозяйки и тряхнул себя циммермановской шляпой по ляжке Анна Михайловна не просила его садиться и сама не села, а остановилась у шкапа. Анна Михайловна знала почти всех знакомых Долинского, а этого господина припомнить никак не могла. - Вам угодно адрес Нестора Игнатьича? - спросила она незнакомого гостя. - Да-с, мне нужно ему бы отослать письмецо. - Адрес его просто в Ниццу, poste restante. - Позвольте просить вас записать. - Да, я говорю, просто: Nicce, poste restante. {Ницца, до востребования (франц.)} - Вы к нему пишете? Анна Михайловна взглянула на бесцеремонного гостя и спокойно отвечала: - Да, пишу. - Нельзя ли вам переслать ему письмецо? - Да вы отошлите просто в Ниццу. - Нет, что ж там еще рассылаться! Сделайте уж...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: здесь не было. Не было здесь добродушного седого офицера бывших войск польских. По комнате быстрыми шагами ходил высокий сухой человек лет тридцати пяти или сорока. Его черные как смоль и блестящие волосы изредка начинали покрываться раннею серебряною искрой. Судя по живому огню глаз и живости движений, седина очень торопилась сходить на эту, под бритву остриженную, голову. Лицо незнакомца дышало энергией. Его далеко выдававшийся вперед широкий подбородок говорил о воле, прямые и тонкие бледные губы — о холодности и хитрости, а прекрасный, гордый польский лоб с ранними, характерно ломавшимися над тонким носом морщинами — о сильном уме и искушенном тяжелыми опытами прошлом. Теперь на том, кого мы до сих пор называли Ярошиньским, был надет длинный черный сюртук. Толсто настеганная венгерка, в которой он сидел до этого времени, лежала на диване, а на столе, возле лампы, был брошен артистически устроенный седой клочковатый парик и длинные польские усы. Рациборский, взойдя, переложил ключ и запер за собою дверь. Он дернул было занавеску другой двери, что вела в буфет, но Ярошиньский сказал: — Здесь уже заперто. Рациборский подошел к печке и, заложив назад руки, стал молча. — Велите ложиться спать лакею, — сказал Ярошиньский, продолжая быстро ходить по комнате и смотря в пол. — Михаль! ложись спать, — крикнул по-польски Рациборский в фальшивый отдушник и, тотчас же закрыв его войлочным колпачком, лежавшим на шкафе,...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: и чтобы за них не замирало сердце. Пусть небо милосердствует о Вас и детях Ваших. План моей поездки я изменяю совсем иначе: не хочу тащиться никуда далеко, а хочу только оставить город и переехать в место более спокойное, более свежее, зеленое, удобное для купанья и для работы на месте . Бог знает, увидишь ли еще что-либо подходящее, а между тем пропутешествуешь немало и без пользы, а купанье в море мне всегда приносило пользу, да и работается в этих тихих купальных городах прекрасно. А потому я все прежние затеи отложил и еду в Аренсбург, на остров Эзель. Это все там в три раза дешевле и в несчетное число удобнее Киева, а мне хочется работать на месте: я, что называется, «забрался работой», так что надо много удобств, чтобы переработать то, за что взялся к осени. Таков, полагаю, и будет мой адрес с 5-го июня: Остр<ов> Эзель, г. Аренсбург, до требования (post restante). Напишите мне свой адрес из Крыма. Тем я задавать не мастер, но две у меня <есть?>: 1) «Молот на разбитие камня веры» — его стиль и дух, вероятность происхождения этого сочинения по его филологическим признакам и т. п., или 2) «Разнохарактерность религиозного сектанства великорусского и малороссийского». То и другое может быть написано при небольшом количестве подручных книг; и то и другое, несомненно, было бы очень интересно и нашло бы себе место без хлопот. Но я в истории не знаток и как могу Вам давать в ней советы или выбирать темы? Я всегда находил, что Вы сами отлично чувствуете, что живо и что может интересовать. По поводу «молота», однако, можно сказать много крайне любопытного и еще никем не развернутого. Есть ли у Вас хороший экземпляр этой рукописи? У меня есть превосходно писанный четким и красивым полууставом. О некоем...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: июня, — мой же ответ не мог прийти к вам ранее 20-го числа, а вы писали, что 15-го уезжаете в Ревель, чему я, по правде сказать, плохо верил и думал, что это вы сами сочинили, — какие нынешний год поездки к морям, когда и на юге, в затишье, холодно и всякий день дожди! Так я и не знаю наверное, где вы теперь, и это тоже длится уже целый месяц. Протейкинский мне не отвечал на 4 письма, Милюков, для которого я сделал здесь довольно трудные розыски, даже не сказал «спасибо» и тоже не ответил; писал теперь Матавкину, чтобы узнать, где вы и куда вам писать, и тоже нет ничего. Вот я как живу, без всяких вестей о тех, с кем сжился и сросся. Если можете понимать это, то не ограничивайтесь одним пониманием, а будьте внимательны к отсутствующему и пишите. Здоровье мое все худо; неудачи идут во всем до смешного: Лурд, куда я хотел идти пешком через всю Францию, во время самых моих сборов залило водою разлившейся реки Гаронны. Это ужаснейшее народное бедствие всполошило всю Францию, и вы, может быть, слыхали о нем по газетам. Женеву разорила буря. Теперь же только стал собираться ехать лечиться на воды в Мариенбад, как получено известие, что главный мариенбадский источник, Крейцбрун, стал давать воду крайне вредную, а не полезную. Тем не менее я все-таки еду послезавтра в Мариенбад, чтобы там выискать другой источник, более подходящий к моему состоянию. Так, как видите, и самая поездка, на которую я собирался с такими усилиями, мне самым невероятным образом не удается, а между тем деньги тратятся, и их жаль, а болезненное состояние духа не позволяет ничего работать. Прошу вас всех написать мне теперь уже не в Париж, а в Мариенбад, адресуя так: В Австрию. Autrich, à Marienbad, Monsieur Nicolas Leskow, Poste...
Входимость: 1. Размер: 28кб.
Часть текста: "печеням", в которых многое "засело" с давних лет и приумножалось за последние, он, посоветовавшись с врачами, решил летом 1884 года полечиться в Мариенбаде, оставившем у него благодарную намять с 1875 года. Я, сдав очередные экзамены, поехал на Украину, а он стал подгонять дела и собираться. Было условлено, что, * Запись. - Архив А. Н. Лескова. ** Собр. соч., т. XVI, 1902-1903, с. 157. *** "Исторический вестник", 1881, N 1, с. 139-146. При вторичной публикации в сборнике "Русская рознь", СПб., 1881, с. 203-214, рассказ озаглавлен: "Император Франц-Иосиф и Анна Фетисовна". окончив курс лечения, он на обратном пути заглянет на недельку в Киев повидаться со старухой матерью и прочими единокровными, после чего мы вдвоем вернемся домой в Петербург. Едва я добрался до Киева, как туда пришло на мое имя письмо отца 114 , только что известившегося о кончине там его друга Филиппа Алексеевича Терновского, и тем же днем писал он по этому же поводу, в Киев же, и Ф. Г. Лебединцеву 115 . Начиналось образцовое воплощение лесковского исповедания: при беде в писательской семье - "мистику-то прочь", а помогай - "преломи и даждь". Издателю "Киевской старины", аборигену города, человеку книжному, со связями в местном обществе, Лесков пишет: "28 мая 84 г. СПб. Уважаемый Феофан Гаврилович! Вчерашняя депеша из Киева о погребении друга нашего Филиппа Алексеевича Терновского меня потрясла до глубины души. Мы с ним одновременно понесли одинаковые гонения несправедливых людей, и я это перенес, или, кажется, будто перенес, а он, - с его удивительно философским отношением к жизни, - опочил.... Пожалуй, не выдержал... Сколько горя свалилось вдруг на эту прекрасную, умную и светлую голову! Какая сила вызывает эту...
Входимость: 1. Размер: 10кб.
Часть текста: стоял господин лет тридцати, с очень кротким, немного грустным и очень выразительным, даже, можно сказать, с очень красивым лицом. Закинутые назад волнистые каштановые волосы этого господина придавали его лицу что-то такое, по чему у нас в России отличают художников. С первого взгляда было очень трудно определить национальность этого человека, но, во всяком случае, лицо его не рисовалось тонкими чертами романской расы и скорее всего могло напомнить собою одушевленные типы славянского юга. В трех шагах от этого незнакомца, прислонясь слегка плечиком к высокому табурету, на котором молча работала копировщица, так же тихо и задумчиво стояла молодая восхитительной красоты девушка, с золотисто-красными волосами, рассыпавшимися около самой милой головки. Эта стройная девушка скорее напоминала собою заблудившуюся к людям ундину или никсу, чем живую женщину, способную считать франки и сантимы или вести домашнюю свару. Наряд этой девушки был прост до последней степени; видно было, что он нимало не занимал ее больше, чем наряд должен занимать человека: он был очень опрятен и над ним нельзя было рассмеяться. - Насмотрелась? - произнес по-русски тихий женский голос сзади никсы. Молодая девушка не шевельнулась и не ответила ни слова. - Я уже два раза обошла все залы, а ты все сидишь; пойдем, Дора! - позвал через...