• Приглашаем посетить наш сайт
    Дмитриев (dmitriev.lit-info.ru)
  • Поиск по творчеству и критике
    Cлова начинающиеся на букву "B"


    А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
    0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
    Поиск  

    Список лучших слов

     Кол-во Слово
    1BAGATELLE
    1BANE
    2BARBE
    1BARON
    2BASEL
    5BEAU
    3BEAUCOUP
    2BEBE
    2BELLE
    8BENE
    2BERLIN
    2BIBLE
    25BIEN
    1BIER
    10BIS
    3BITTER
    1BLANC
    1BLEU
    2BLONDE
    1BODY
    1BOIS
    10BON
    1BONBON
    1BONHEUR
    1BONJOUR
    12BONNE
    17BORNE
    2BOUT
    2BOUTIQUE
    2BRA
    1BRAT
    1BRAVE
    7BRAVO
    1BROGLIE
    4BRUIT
    1BYRON

    Несколько случайно найденных страниц

    по слову BITTER

    1. На ножах. Часть 2. Глава 10.
    Входимость: 1. Размер: 30кб.
    Часть текста: таким пертурбациям, что, не имей он своей природной доброты, легкости и покладливости, и не будь при нем Горданова, мастерски дававшего ему приемы хашиша пред каждою новою операцией, совершаемою над ним его женой и ее другом Кишенским, ему бы давно надо было десять раз умереть смертью самоубийцы; но Висленеву, как заметила Катерина Астафьевна Форова, Бог за доброту только лица прибавил, то есть Иосаф Платонович, не состаревшись, оплешивел. Его жена не бросила его на произвол ветров, как поступила танцовщица, восприсоединившая к своему имени фамилию Бабиневича, и даже не отпустила его по оброку, как пустила своего князя-правоведа Казимира Швернотская: нет, Висленев был оставлен на барщине. Бессмертное произведение его пера, за которое Алина притянула Иосафа Платоновича к брачному налою, никогда не было ему выдано. Врученное Алине Гордановым за два часа до бракосочетания ее с Висленевым, оно навсегда осталось покоиться в несгораемом железном шкафе, вместе с банковыми билетами и другими драгоценностями, ключ от которого никогда не разлучался с Алиной Дмитриевной. Иосаф Платонович только был обещаем надеждой, что ему эту роковую бумагу возвратят, конечно, со временем, когда он ее заслужит. Это была его детская бонбошка, за которую он, бедный, много старался: он в руках Алины даже превзошел все гордановские ожидания. Будучи перевенчан с Алиной, но не быв никогда ее мужем, он действительно усерднее всякого родного отца хлопотал об усыновлении себе ее двух старших детей и, наконец, выхлопотал это при посредстве связей брата Алины и Кишенского; он присутствовал с веселым и открытым лицом на крестинах двух других детей, которых щедрая природа послала Алине после ее бракосочетания, и видел, как эти милые крошки были вписаны на его имя в приходские метрические книги; он свидетельствовал под...
    2. Инженеры-бессребреники. Глава 22.
    Входимость: 1. Размер: 3кб.
    Часть текста: Инженеры-бессребреники. Глава 22. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ Тем, что описано в выше сего помещенных строках, выразилось самое сильное и самое большое напряжение усердия знаменитого врача к исполнению поручения, лично переданного ему самим государем. Доктор Мандт сделал больному только один неудачный визит, когда он не нашел Фермора в палатке петергофского лагеря. На другой день, как сказано, Мандт прочел наскоро историю болезни и сделал государю доклад, не посетив больного. И с этой поры он сам не посещал Фермора ни разу, а присылал своего ассистента, врача, тоже составившего себе впоследствии большое имя, Н. Ф. Здекауера. Если же государь спрашивал: видит ли он Фермора, то Мандт отвечал, что «видит», и, чтобы это не было неправдою, он тотчас же вытребывал пациента к себе на квартиру. Для больного, который находился в таком состоянии, как Николай Фермор, не тяжело было исполнить это требование, и он на каждый зов тотчас же шел в квартиру Мандта (по Мойке, неподалеку от Полицейского моста, в доме Беликова). Таким образом прошел год и могло бы идти и дальше, но однажды раннею весной Николай Фермор во время прогулки опять попался на глаза императору Николаю Павловичу, и от этого случая произошла перемена, которая дала делу новое направление. Государь встретил Николая Фермора на углу Невского и Большой Морской, у самого английского магазина. Проходивший Фермор, заметив приближение государя, взял руку к козырьку и остановился. Государь взглянул на него и сейчас же узнал. — Фермор? — Точно так, ваше величество. — Как теперь твое здоровье? — Я не чувствую, ваше величество, ни малейшего облегчения. На лице государя выразилось неудовольствие. — Что же делает с тобой Мандт? — Он иногда присылает ко мне Здекауера, а иногда требует меня к себе. — Ну, а что же вы делаете, когда ты к нему приходишь? — Сначала я долго ожидаю его в приемной, а потом, когда он выйдет, пустит мне в лицо дым от сигары и скажет, чтобы я пил bitter Wasser. 1 — И только? — Только всего, ваше величество. Лицо государя омрачилось, а Фермор воспользовался минутой этого разговора и напомнил государю о его дозволении обращаться к нему с просьбами. — Ну, прекрасно, что же я могу тебе сделать? — Прикажите меня лечить какому-нибудь доброму доктору из русских. — Хорошо, — отвечал государь и, кивнув головой, удалился. 1 Горькую воду (нем.).
    3. Инженеры-бессребреники. Глава 23.
    Входимость: 1. Размер: 4кб.
    Часть текста: советом другого доктора. — Государь удовлетворил вашу просьбу. По вашему желанию, вам назначен другой врач. Отправьтесь на Михайловскую площадь, в дом Жербина, там живет главный доктор учреждений императрицы Марии. Государь ему поручил вас, и я ему уже передал историю вашей болезни. В семейных мемуарах, которыми я пользовался для составления настоящего очерка, не названо имени врача, сменившего в этой истории доктора Мандта. Способ его лечения, однако, тоже не отличался удачею, но зато приемы отличались от системы Мандта гораздо большею решительностью. Новый врач не томил Фермора в своей приемной и не посылал к нему на дом помощника, а нашел нужным подвергнуть его болезненные явления более основательному и притом постоянному наблюдению, для чего самым удобным средством представлялось поместить пациента в больницу душевных больных «на седьмую версту». Родных Фермора эта мера поразила самым неприятным образом, так как, по их мнению и по мнению всех знакомых, не предстояло решительно никакой необходимости лишать несчастного Николая Фермора той свободы и тех семейных радостей, которыми он пользовался в домашней обстановке. Но врач был непреклонен в своем мнении: он находил необходимым удалить пациента от его домашней обстановки и всю прежнюю безуспешность лечения приписывал тому, что больной ранее не был устранен из дома и не находился под постоянным надзором. Возражать и спорить, однако, было невозможно: врач иначе не находил...