Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Щ"

1. Письма. Щебальскому П.К. 2 февраля 1871 г.

Входимость: 2. Размер: 2кб.

Часть текста: Письма. Щебальскому П.К. 2 февраля 1871 г. 29 П. К. ЩЕБАЛЬСКОМУ 2 февраля 1871 г., Петербург. Достойнейший Петр Карлович! В пополнение всех неудач со «Смехом и горем» в печатании этой повестушки начался перерыв. Вот уже в двух номерах ее нет, и я ничего не знаю о причинах этого смеха и горя с «Смехом и горем». Усердно прошу Вас, не осудите меня за назойливость и, пожалуйста, черкните мне два слова, как намерено начальство поступить с этою злополучною моею работою? Вы, конечно, поймете, как мне, рабочему человеку, нелегко все это видеть, сносить и не уметь помочь себе ничем? Пожалуйста, пособите и не оставьте меня в неведении. Трубников потерял и последнего профессора Предтеченского, а с ним и всех отцов церкви. Теперь он «проклят». Ваш слуга Н. Лесков. Для «Беседы» не только начал, но даже кончаю работу и за то от них не получаю теперь ни слова. Работу сию, надеюсь, позволите прочесть Вам. Примечания 29 Печатается по автографу (ИРЛК). Впервые опубликовано в сборнике «Шестидесятые годы», стр. 307. Трубников потерял и последнего профессора Предтеченского ... — Имеется в виду уход профессора Петербургской духовной академии А. И. Предтеченского из «Биржевых ведомостей»; о дальнейшем отношении Лескова к Предтеченскому см. заметку «Из мелочей архиерейской жизни» в наст. томе и примеч. к ней. Для «Беседы»... кончаю работу ... — Видимо, речь идет о «Соборянах»; см. письма к Юрьеву 24, 25.

2. Письма. Щебальскому П.К. 26 мая 1871г.

Входимость: 2. Размер: 5кб.

Часть текста: творениях» вся моя литература, кроме еще одной книжечки, которая должна выйти на сих днях и которую я тотчас же пошлю Вам, с просьбою замолвить о ней где-нибудь подходящее словечко. Заметка моя о «Чтении в Об<ществе> л<юбителей> р<ссийской> слов<есности>», наконец, вчера появилася под чужим флагом, то есть в конце фельетона Милюкова. Имея в виду, что Вы, живучи теперь где-то в безвестных палестинах, пожалуй, не знаете, что происходит у нас, европейцев, посылаю Вам клок, оторванный от органа Андрея Краевского. Корректуры «Смеха и горя» шлются ужасно медленно. Я просто в отчаяние прихожу от этого толстого Михаила Николаевича. Ради бога, подшпорьте его! Замечаниями Вашими непременно воспользуюсь, но сожалею, что Вы сами не прибавили того, что находили нужным. Ведь я же вас просил не церемониться. В конце июня будем видеться: я поеду к братьям в Киев и тогда с радостью все выслушаю и восприму все, что касается «Божедомов». Я сам рад с ними возиться и знаю, что это, может быть, единственная моя вещь, которая найдет себе место в истории нашей литературы. «Ножами» здесь стали даже очень довольны. Милюкова видел сегодня, но до получения Вашего письма. Он все еще болен и едет проветриться в Варшаву к дочери, а оттуда в Москву, чтобы видеться с Вами и войти в ближайшие консидерации с редакцией «Р<усского> в<естника>» (что и должно послужить новым опровержением Вашего мнения, что сия редакция есть «миф»). До осени все будут отлынивать, а не один Маркевич, но с августа должно, кажется, начаться действо. Один лишь Мещерский вряд ли будет писать — он страшно разобиделся на «миф» за самовластие с его «митральезой», из коей будто бы выстрелили не полным его зарядом. Не говорю об этом ничего более и не сужу, кто прав, кто виноват, но только он сказал, что ни за что «им» строки более не даст. Я обнаружил в этом деле часть отличающих Вас дарований соглашения и...

3. Письма. Щебальскому П.К. 20 октября 1871 г.

Входимость: 3. Размер: 5кб.

Часть текста: мне и заговорил о журнале своем и о критике. Я опять прямо повернулся на то, что кроме Вас, по-моему, нет человека способного для критики вообще, и в особенности для критики исторической. Он воспрянул и отвечал, что уж это решено, что «Щ<ебальско>го надо перетащить в П<етер>бург». Я спросил: на какой конец? Мещ<ерский> ответил, что сегодня будет решено дать Вам средства на сочинение истории Екатерины, и в общем вот как: Вам дадут на три года 9 т. р., с тем, что 4½ Вы получите безвозвратно, a 4½ у Вас возьмут в возврат сочинениями. Я сказал, что, вероятно, Вы это примете, но скоро ли это будет? При этом я вынул из стола Ваше последнее рюисдалевское письмо и прочел три последние строчки о вашем бивакировании и опять сказал, что это несносно знать о человеке, столь почтенном, как Вы, и что, бог весть, все может терпеться лишь до поры и до времени. «Нет, нет, — воскликнул М<ещерс>кий,— это решено, что мы его сбережем». Относя это «мы» к наследникам Карамзина, я отвечал, что это, кажется, теперь уже их прямой долг. Князь так это и принял. «Надо его как можно скорее успокоить», — сказал он и затем спросил, когда я буду в Москве? Я отвечал, что уеду послезавтра и в субботу буду у Вас, а он молвил, что выедет в субботу «и будет у Щ<ебальско>го вместе в воскресенье». С тем мы расстались, и я спешу Вам об этом сообщить, еще раз прося Вас бодриться и хранить «горчичное зерно веры» и в провидение, которое есть, и в людей, которые Вас чтут и любят. Ваш Н. Лесков. P. S. О прекращении «Р<усского> в<естника>» забродили толки, по-моему превредные для всей партии. Видясь вчера с Маркевичем, я говорил ему, что знаю от Вас, что М<ихаил> Н<икифорович> действительно об этом поговаривает; М<аркевич> был этим удивлен и хотя (как и я) толкам этим большого значения не придает, но все-таки смущается ими и хотел сегодня написать К<атко>ву. О других намерениях Ваших,...

4. Письма. Суворину А.С. Март 1886 г.

Входимость: 3. Размер: 3кб.

Часть текста: С. СУВОРИНУ <Март 1886 г., Петербург.> Я не в претензии, Алексей Сергеевич, но на «тетрадки» указывать можно, и на них люди указывают (например, Скабичевский).- Другое дело — «неудобно». Тут все сказано. О Розенберге — пустяки. Это дело забавное и интересное для редакторов, которые сами часто подпадают диффамациям. Вообще же пусть ничто из этого Вас нимало не стесняет. «Китрадки», по миновании в них надобности, мне возвратите. Если бы со стороны железнодорожников было возражение, — я Вам пришлю указание на конкретный случай в этом роде. Преданный Вам Н. Лесков. P. S. Щебальский Аксакова терпеть не мог... «С.-П<етербургские> в<едомости>» соврали. — Щеб. лицо искреннее, а не направленское, как Аксаков. Его характеристика, может быть, не велика, но оригинальна: Петр Карлович — это тот, который «Каткову не уважал» и, будучи крайне беден, умел держать перед собою в решпекте даже Леонтьева. А сухой Любимов и надменный Феоктистов дорожили честью знакомства этого голого бедняка. — Как «литературный характер» это был самый благородный и вполне независимый человек и патриот с превосходным тактом. Славянофилы его всегда не любили и отягчали его судьбу в Москве, а Щ. считал их «людьми своего вкуса», для которых нужны «декорации». Очень жаль, что такое характерное лицо остается помянутым совсем по-казенному. — В литературе, кажется, нет уже и тени литературного вкуса и преданий. Н. Л. Примечания 46 Печатается по автографу (ИРЛИ). Публикуется впервые. ...на них люди указывают ... — А. М. Скабичевский несколько раз глухо упоминал об этико-философских сочинениях Толстого в своих литературных фельетонах в «Новостях». Розенберг , Петр Львович (ум. в 1899 г.) — знакомый Лескова; см. о нем А. Лесков. Жизнь Николая Лескова, стр. 465—466. Упоминание о нем в данном письме не поддается расшифровке, равно как и дальнейшее...

5. Письма. Щебальскому П.К. 7 октября 1871 г.

Входимость: 7. Размер: 13кб.

Часть текста: писать Вам, уважаемый Петр Карлович, да все откладывал, поджидая вначале домолвок к недомолвкам Мещерского, а потом начал сам собираться в Москву (и скоро приеду). Мещ<ерский> давно, то есть месяца два, говорил при мне с Ф. Тютчевым о Вашем труде по истории Екатерины и о неудачах, Вами встреченных, для окончательного посвящения себя этой достойной Вас работе. Сожалели об этом все, кто тут случились, и пошла речь о том, что Вам, кажется, можно бы не покидать дела и совершить его на положении свободного художника, то есть без тех казенных пособий, которых Вы искали. Не помню: не был ли тут и Гр. Данилевский, но кажется, что нет. Говорили много, конечно всё с сочувствием к Вам, и я, как человек простой, просто и молвил, что все-де сочувствия этому человеку слышать приятно, но укорять его за нежелание взяться за работу на правах вольного мастера не следует, потому что Петр Карлович этого сделать не может. А почему не может — про то опять пошли речи, в коих я еще раз наблюдал, как трудно вельблуду лезть сквозь игольное ухо. Удивлялись не тому, что права свободного художника были бы неудобны при добыче материалов, а тому, что «неужто-де Щеб<альский> не может посвятить этому труду каких-нибудь два, три года, чтобы потом разом» , и пр., и пр. Я их удивил, что, мол, вероятно, не может. — А ведь это, — говорят, — пустяки. — Да как же, — я говорю, — не пустяки, когда будь у него наготове пятнадцать — двадцать тысяч, и он бы, конечно, охотно отдался этому труду. Тут взахались, а Тютчев меня поддержал, что боже-де мой: неужто же у нас и такого содействия человеку не найдется? А я говорю, что этого содействия надо не промеж нас искать, где Голь, Шмоль да К°, а вот если бы Владимир Петрович довел об этом до ведома государя-наследника да там бы поштудировал... Мещерский взогрелся и, оборотись ко мне, отвечал: — Знаете, вы прочитали во мне мою мысль. Где живет Щеб<альски>й? Я назвал путь Вашей дачи. — Я непременно к нему съезжу, — отвечал Мещ<ерский>, — и буду с ним...