• Приглашаем посетить наш сайт
    Тютчев (tutchev.lit-info.ru)
  • Зимний день. Глава 15.

    Глава: 1 2 3 4 5 6 7 8 9
    10 11 12 13 14 15 16
    Примечания

    XV

    В это время внезапно раздался звонок. Кухарка и горничная обе быстро вскочили: девушка проворно опустила письмо в карман и побежала отворить парадный вход, а кухарка прошла в коридор, соединяющий переднюю с кухней, и притаилась у двери.

    Вошел Валериан и негромко спросил:

    — Кто у нас?

    — Никого, — ответила девушка.

    — А мама?

    — Вышли.

    — Не вышел ли, кстати, и из тебя твой дурацкий каприз?

    — Как не дурацкой! Скажите, пожалуйста... нечего мне капризничать?

    Девушка забирала самую бранчивую ноту.

    — Возьми, пожалуйста, вот это себе и не дуйся, как дама женского пола.

    — Что это такое?

    — Серьги.

    — Мне не серьги нужны, а добудь мне средство.

    — После добуду.

    — Нет, вы меня обманываете! Я вам не дура!

    — Бери пока это!

    — Не надо.

    — Что за глупость! Кому же я их отдам?

    — Мне что за дело? Я не хочу! Ничего от вас не хочу, потому что вы не благородный господин и студент, а самый низкий и подлый мужчина!

    Валерий хотел ее остановить какою-то грубостью, но она дернулась и сказала:

    — Смей-ка, посмей! — и ушла в свою каютку.

    — Послушай... Ведь ты же хотела... ты просила сережки... Бери же теперь, когда куплено!

    — Куплено!.. Где?.. В чьем магазине? Или, быть может, сдернул шутя у Савки на лавке?

    — Зачем ты этакие пошлости говоришь?

    — А как же не спросить? Быть может, их и носить нельзя?

    — Это еще что за глупость?

    — А, может быть, эта жимолость увидит и с ушами оторвет.

    Молодой человек вспыхнул.

    — Какая «жимолость»? — вскричал он.

    — Да старуха-то эта... ваша Камчатка... Ведь она... жимолостная...

    — Какая Камчатка!

    — Не знаешь!

    — Разумеется, не знаю!

    — Полно дурака-то валять!

    — Я тебе говорю, что не знаю: что такое Камчатка и почему Камчатка!

    — Так ты у нее спроси, что это она сама Камчатка или за нее других посылают в Камчатку, а только я ее не боюсь и говорю, что она самая преподлая-подлая и уж давно бы ей бы пора умирать, а не ребят нанимать, которые хуже самой болтущей девчонки.

    — Однако ты действительно невыносимо забываешься!

    — Что же? Мне еще можно. Зато, когда старухой сделаюсь, не позабудусь.

    Валериан бросил свой подарок на комодик девицы и, сжав ее руку, прошептал:

    — Я тебя ненавижу!

    — Чего благороднее, как теперь ненавидеть!

    — Ты сама довела, что мне стала противна.

    — А противна, так зачем ты сюда пришел?

    — Ну да! Сделайте одолжение!.. Непременно скверна!.. Для кого-нибудь не скверна, а ты сказал, и уходи. Совсем напрасно ваши пульсы бьются...

    — Ты врешь, мои пульсы не бьются!

    — Ну да!.. Оно и видно!

    — Ну так я тебе это сейчас объясню, для чего они бьются.

    — Э, нет, брат, нет, нет! Я уж от этих ваших объясненьев-то вон каким уродом стала, что даже все замечают.

    Он что-то сказал, но она отвечала: «нет», потом опять: «нет», и потом еще:

    — Нет, нет, нет! Что-о?.. Ага!.. Нет!.. Подаренье мне — это в состав не входит, а ты виноват и прощенья проси.

    — И еще попроси!

    — И еще!

    — Ну, вот так! А то ступай вон... Вашего брата надо пробирать!

    Подслушивавшая кухарка от этих последних слов пришла в восторг и, озарившись радостной улыбкой, плюнула и прошептала:

    — Ах, ты шельма! давно ли из деревни, а как умеет! Это она опять на колени его поставила! Тьфу! Ей-богу в ее черт ложку меду кладет!

    И кухарка еще сильнее затаила дыхание, чтобы наблюдать, что будет, но дальнейшей проборки уже не было слышно, потому что дверь маленькой каютки закрылась, а с другого конца коридора, где своим чередом совершалась забота о пище, пополз невыносимый чад.

    Кухарка бросилась к своему бурливому алтарю и застала на плите самый полный беспорядок: одно перекипело и било через край, другое перегорело, пережарилось и все наполняло смрадом помещение с потолка и до пола.

    Кухарка рассердилась и закричала:

    — О, черт бы вас взял с вашими пульсами и с вашею проборкой! Все, дьяволы, будете нынче без жратвы!

    С этим, полная гнева, она вскочила на стол, открыла форточку и размахнула настежь дверь с черного хода; но едва она это сделала, как вся просияла; на ее конце улицы тоже заходил праздник: у самого порога стоял румяный лавочный мальчик с корзиною на голове и не решался перешагнуть.

    — А-а! — приветствовала его весело белая баба, — то-то я, братцы, слышу: кто это с такою великолепною гордостью ползет и катится, а это ты, шышь-пыжь — лавочная мышь? Здорово, Петрунька!

    Мальчик дулся и молчал, а кучерявая бабелина рассмеялась и, потянув его за фартук в кухню, бойко продолжала:

    — Полно дуть губу!.. Дурак! Ведь жив, чай, остался!

    — Только и есть, что жив вам достался! — ответил плаксиво розовый мальчик и враз изменил голос, крикнув: — Принимай, что ли, скорее корзинку! Мне не время!

    — А мне что за дело? Тут не снимай!.. Видишь, здесь чадно! Неси вон туда, в мою комнату.

    Вечер густеет. Все тихо.

    Глава: 1 2 3 4 5 6 7 8 9
    10 11 12 13 14 15 16
    Примечания
    Раздел сайта: