• Приглашаем посетить наш сайт
    Куприн (kuprin-lit.ru)
  • Однодум. Примечания.

    Глава: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
    Примечания



    Примечания

    ОДНОДУМ

    Печатается по тексту: Н. С. Лесков, Собрание сочинений, т. 2, СПб., 1889, стр. 6—43 (цикл «Праведники»). Впервые — «Еженедельное новое время», 1879, 20 сентября, № 37—38, 27 сентября, № 39. Перепечатывалось в сборнике рассказов Лескова «Три праведника и один Шерамур», СПб., 1880, стр. 13—58, и изд. 2-е, СПб., 1886, стр. 13—58.1

    Рассказ был написан в значительной части летом 1879 года в Дубельне (А. Лесков, Жизнь Николая Лескова, стр. 376).

    Повесть открывает собою цикл о «русских праведниках» («Кадетский монастырь», «Несмертельный Голован», «Человек на часах», «Инженеры-бессребреники», «Левша», «Шерамур», «Очарованный странник» и др.), которых Лесков неоднократно, по его собственным словам, встречал в жизни. Лесков указывал своему будущему биографу А. И. Фаресову, что обличительная сторона его творчества «самое слабое... сила моего таланта в положительных типах. Я дал читателю положительные типы русских людей... Эти «Однодумы», «Пигмеи», «Кадетские монастыри», «Инженеры-бессребреники», «На краю света» и «Фигуры» — положительные типы русских людей» (А. И. Фаресов. Против течений, СПб., 1904, стр. 381).

    «Однодум», как и некоторые другие рассказы этого цикла, имеют в основе реальные прототипы, и едва ли есть надобность считать, как это делал А. Н. Лесков, что «исток жажды и рвения Лескова» лежит в «Выбранных местах из переписки с друзьями» Гоголя (XV. «Предметы для лирического поэта в наше время»). См. примечания к изданию: Н. С. Лесков, Избранные сочинения, М., Гослитиздат, 1946, стр. 455.

    Прототипом героя настоящей повести является солигаличский квартальный. В воспоминаниях лексикографа Н. П. Макарова читаем: «Во время моей первой отставки в 1834 и 1835 году я жил у моего дяди Мичурина, в его имении в полутора верстах от Солигалича, и хорошо знал чудака Рыжова, этого воплощения высокой честности и бескорыстия и героя рассказа г. Лескова» («Мои семидесятилетние воспоминания... », ч. I, СПб., 1881, стр. 46). «Однодум» встретил более или менее положительный отзыв «Дела» (1880, № 5, стр. 141—146, без подписи), горячее одобрение «Нового времени» (1880, 2 ноября, № 1682, стр. 4, без подписи) и «Исторического вестника» (1880, № 6, стр. 383—385, А. П. Милюков) и отрицательный отзыв <Н. Ф. Баж>ина в «Русском богатстве»: «От «Однодума» веет холодом. Когда всмотришься в Рыжова попристальнее, когда вдумаешься поглубже в его жизнь, то невольно приходишь к тому заключению, что он слишком уже ушел в себя, слишком уж заботится о своей собственной чистоте душевной, т. е., в сущности, о себе... Невольно поднимаются один за другим вопросы: есть ли у его сердце? Дороги ли ему хоть сколько-нибудь окружающие его грешные, заблуждающиеся души?» (1880, № 5, стр. 74).

    В первоначальном журнальном тексте рассказу «Однодум» предшествовало общее заглавие: «Русские антики. (Из рассказов о трех праведниках)». После заглавия следовало общее предисловие ко всему циклу. В сборнике «Три праведника и один Шерамур» (1880—1886) это предисловие в оглавлении названо — «От автора к читателю», в собрании сочинений 1889 года в оглавлении оно имеет название «Предисловие». Так как циклы Лескова в настоящем издании не сохранены, воспроизводим его в примечаниях.

    <ПРЕДИСЛОВИЕ>

    Без трех праведных несть граду стояния.

    При мне в сорок восьмой раз умирал один большой русский писатель. 2

    При мне он лежал одинок во всю ширь необъятного дивана и приготовлялся диктовать мне свое завещание, но вместо того начал браниться.

    Я могу без застенчивости рассказать, как это было и к каким повело последствиям.

    Смерть писателю угрожала по вине театрально-литературного комитета, который в эту пору бестрепетною рукою убивал его пьесу. Ни в одной аптеке не могло быть никакого лекарства против мучительных болей, причиненных этим авторскому здоровью.

    — Душа уязвлена, и все кишки попутались в утробе,— говорил страдалец, глядя на потолок гостиничного номера, и потом, переводя их на меня, он неожиданно прикрикнул:

    — Что же ты молчишь, будто черт знает чем рот набил. Гадость какая у вас, питерцев, на сердце: никогда вы человеку утешения не скажете; хоть сейчас на ваших глазах испущай дух.

    Я был первый раз при кончине этого замечательного человека и, не поняв его предсмертной истомы, сказал ему:

    — Чем мне вас утешить? Скажу разве одно, что всем будет чрезвычайно прискорбно, если театрально-литературный комитет своим суровым определением прекратит драгоценную жизнь вашу, но...

    — Ты недурно начал,— перебил писатель,— продолжай, пожалуйста, говорить, а я, может быть, усну.

    — Извольте,— отвечал я,— итак, уверены ли вы, что вы теперь умираете?

    — Уверен ли? Говорю тебе, что помираю!

    — Прекрасно,— отвечаю,— но обдумали ли вы хорошенько: стоит ли это огорчение того, чтобы вы кончились?

    — Разумеется, стоит; это стоит тысячу рублей,— простонал умирающий.

    — Да; к сожалению,— отвечал я,— пьеса едва ли принесла бы вам более тысячи рублей, и потому...

    Но умирающий не дал мне окончить: он быстро приподнялся с дивана и вскричал:

    — Это еще что за гнусное рассуждение! Подари мне, пожалуйста, тысячу рублей и тогда рассуждай как знаешь.

    — Да я,— говорю,— почему же обязан платить за чужой грех?

    — А я за что должен терять?

    — За то, что вы, зная наши театральные порядки, описали в своей пьесе всё титулованных лиц и всех их представили одно другого хуже и пошлее.

    — Да-а; так вот каково ваше утешение. По-вашему небось все надо хороших писать, а я, брат, что вижу, то и пишу, а вижу я одни гадости.

    — Может быть,— отвечал, совсем обозлясь, умирающий,— но только что же мне делать, когда я ни в своей, ни в твоей душе ничего, кроме мерзости, не вижу, и за то суще мне господь бог и поможет теперь от тебя отворотиться к стене и заснуть с спокойной совестью, а завтра уехать, презирая всю мою родину и твои утешения.

    И молитва страдальца была услышана: он «суще» прекрасно выспался, и на другой день я проводил его на станцию; но зато самим мною овладело от его слов лютое беспокойство.

    «Как,— думал я,— неужто в самом деле ни в моей, ни в его и ни в чьей иной русской душе не видать ничего, кроме дряни? Неужто все доброе и хорошее, что когда-либо заметил художественный глаз других писателей,— одна выдумка и вздор? Это не только грустно, это страшно. Если без трех праведных, по народному верованию, не стоит ни один город, то как же устоять целой земле с одною дрянью, которая живет в моей и в твоей душе, мой читатель?»

    Мне это было и ужасно и несносно, и пошел я искать праведных, пошел с обетом не успокоиться, доколе не найду хотя то небольшое число трех праведных, без которых «несть граду стояния», но куда я ни обращался, кого ни спрашивал — все отвечали мне в том роде, что праведных людей не видывали, потому что все люди грешные, а так, кое-каких хороших людей и тот и другой знавали. Я и стал это записывать. Праведны они,— думаю себе,— или неправедны — все это надо собрать и потом разобрать: «что тут возвышается над чертою простой нравственности» и потому «свято господу».

    И вот кое-что из моих записей.

    Словарь кн. Гагарина — «Всеобщий географический и статистический словарь» кн. С. П. Гагарина. М., 1843.

    «В беде не сробеет, спасет; коня на скаку остановит, в горящую избу взойдет» — цитата из поэмы Некрасова «Мороз, красный нос» (у Некрасова: «войдет»).

    Ночва — неглубокое корытце или лоток.

    Борнс (Бернс), Роберт (1759—1796) — знаменитый шотландский поэт.

    «Позна вол стяжавшего... » и т. д. — неточная и сокращенная цитата из Книги пророка Исайи (гл. I); в русском переводе это место звучит так: «Вол знает владетеля своего, и осел — ясли господина своего, а народ мой не разумеет. Семя лукавое, сыны беззакония! Что еще уязвляетесь, прилагая неправды! Всякая глава в болезнь, всякое сердце в плач. Что мне множество жертв ваших: тука ягнят и крови телиц и козлов не хочу. Не приходите пред лицо мое. И если принесете мне тончайшей муки — напрасно; курение отвратительно для меня. Новомесячий ваших и суббот и праздничных собраний не могу терпеть: посты и праздность и новомесячия ваши и праздники ненавидит душа моя. Когда прострете руки ваши ко мне, отвращу очи мои от вас — и если умножите моления, не услышу вас. Очиститесь, удалите лукавство от душ ваших. Научитесь творить добро, тогда приходите и рассудим, и если будут грехи ваши как багряное — убелю их как снег. Но князья не покоряются — сообщники воров любят подарки, гоняются за мздою — посему говорит Саваоф: горе сильным, не успокоится ярость моя на противников».

    Иезекииль — библейский пророк. Сухие кости, ожившие по воле бога, описаны в главе 37 Книги пророка Иезекииля.

    Сретали (древнеслав.) — встречали.

    Подрукавная знать — незначительные, незнатные дворяне.

    — неточная цитата из «Ревизора» Гоголя (д. I, явл. I). Подлинные слова городничего — «Это уж так самим богом устроено, и вольтерианцы напрасно против этого говорят».

    Будари — сторожа, будочники.

    ... слова Павла

    Бибель — библия.

    ... посылали молиться в Соловецкий монастырь. — Лесков намекает на то, что Соловецкий монастырь служил местом ссылки.

    (1787—1862) —в 1855—1861 годах министр внутренних дел, видный деятель крестьянской реформы. В 1831—1834 годах он был костромским губернатором.

    Зерцало — трехгранная колонка-призма с тремя указами Петра I по сторонам, стоявшая на столе каждого присутственного места; сверху зерцало было украшено двуглавым орлом (ср. на стр. 228: «снять орла на зерцале»).

    ... хитон обличает мя, яко несть брачен

    ... искреннему своему... — Лесков употребляет это выражение из библии в старинном значении — ближнему своему.

    Маншкурт — короткие рукава.

    — по имени французского композитора Жака Оффенбаха (1819—1880), автора многочисленных оперетт, пользовавшихся огромным успехом.

    Играть на понижение — биржевой термин.

    Кошлатая

    Канифас — льняная ткань.

    Шланбов — шлагбаум.

    — чаша с накладным серебром.

    Солея — возвышение в церкви перед царскими вратами.

    Государыня — Екатерина II.

    . — В 1773 году Павел I вступил в брак с гессен-дармштадтской принцессой Вильгельминой (Натальей Алексеевной). В 1776 году она скончалась.

    Попенный сбор — сбор за срубленные деревья (считая по пням).

    ... о кончине юной дочери императора Александра Первого

    1 Следует иметь в виду, что издание 1886 г. представляет собою не новое издание, а то же издание 1880 г., с перепечатанным форзацем и новым титульным листом.2              Лесков имеет в виду А. Ф. Писемского.
    Глава: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
    Примечания