• Приглашаем посетить наш сайт
    Высоцкий (vysotskiy-lit.ru)
  • На ножах. Часть 4. Глава 21.

    Часть: 1 2 3 4 5 6
    Часть 4, глава: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
    12 13 14 15 16 17 18 19
    20 21 22 23
    Эпилог
    Примечания
    А. Шелаева: "Забытый роман"

    Глава двадцать первая. Свадьба Форовых

    У калитки, до которой Евангел провожал Форова, майор на минутку остановился и сказал:

    - Так как же-с это... того...

    - Вы насчет свадьбы?

    - Да.

    - Что ж, приходите, я перевенчаю и денег за венец не возьму. Приходите вечерком в воскресенье чай пить: я на сих днях огласку сделаю, а в воскресенье и перевенчаемся.

    - А не очень это скоро?

    - Нет; чем же скоро? чем скорее, тем оно вернее, а то ведь Паинька правду говорит: знаете, вдруг кран-кен, а женщина останется ни при чем.

    - Хорошо-с, я приду в воскресенье венчаться. А жена у вас, черт возьми, все-таки удивительная!

    - Да ведь я и говорил, что вы на нее будете удивляться и не поймете ее. Я все время за вами наблюдал, как вы с нею говорили, и думал: "ах, как бы этот ее не понял"! Но нет, вижу, и вы не поняли.

    - Почему же вы это так думаете? А может быть, я ее и понял?

    - Нет, где вам ее понять! Ее один я понимаю. Ну, говорите: кто такая она, по-вашему, если вы ее поняли?

    - Она?.. она... положительная и самая реальная натура. Евангел, что называется, закис со смеху.

    - Чего же вы помираете? - вопросил майор.

    - А того, что она совсем не положительная и не реальная натура. А она... - позвольте-ка мне взять вас за ухо.

    И Евангел, принагнув к себе слегка голову майора, прошептал ему на ухо:

    - Моя жена дурочка.

    - То есть вы думаете, что она не умна?

    - Она совершенная дурочка.

    - А вот этим вот! - воскликнул Евангел, тронув майора за ту часть груди, где сердце. - Как же вы этого не заметили, что она, где хочет быть умною дамой, сейчас глупость скажет, - как о ваших белых панталонах вышло; а где по естественному своему чувству говорит, так что твой министр юстиции. Вы ее, пожалуйста, не ослушайтесь, потому что я вам это по опыту говорю, что уж она как рассудит, так это непременно так надо сделать.

    Майор посмотрел на священника и, видя, что тот говорит с ним совершенно серьезно, провел себя руками по груди и громко плюнул в сторону.

    - Ага! вот, значит, видите, что промахнулись! Ну ничего, ничего: в самом деле не все сразу. Приходите-ка прежде венчаться.

    Майор еще раз повторил обещание прийти, и действительно пришел в назначенный вечер к Евангелу вместе с Катериной Астафьевной, которой майор ничего не рассказал о своих намерениях, и потому она была только удивлена, увидя, что неверующий Филетер Иваныч, при звоне к вечерне, прошел вместе с Евангелом в церковь и стал в алтаре. Но когда окончилась вечерняя и среди церкви поставили аналой, зажгли пред ним свечи и вынесли венцы, сердце бедной женщины сжалось от неведомого страха, и она, обратись к Евангеловой попадье и к стоявшим с нею Синтяниной и Ларисе, залепетала:

    - Дружочки мои, а кто же здесь невеста?

    - Верно, ты, - отвечала ей Синтянина.

    Катерина Астафьевна потерянно защипала свою верхнюю губу, что у нее было знаком высшего волнения, и страшно испугалась, когда майор взял ее молча за руку и повел к аналою, у которого уже стоял облаченный в ризу Евангел и возглашал:

    - Благословен Бог наш всегда, ныне и присно.

    Во все время венчального обряда Катерина Астафьевна жарко молилась и плакала, обтирая слезы рукавом своего поношенного, куцего коричневого шерстяного платья, меж тем как гривенниковая свеча в другой ее руке выбивала дробь и поджигала скрещенную на ее груди темную шелковую косыночку.

    Обряд был кончен, и Евангел первый поздравил майора и Катерину Астафьевну мужем и женой.

    Затем их поздравили и остальные друзья, а потом все пили у Евангела чай, уходили с ним на его просо и наконец вернулись к скромному ужину и тут только хватились: где же майорша?

    Исчезновение ее удивило всех, и все бросились отыскивать ее, кто куда вздумал. Искали ее и на кухне, и в сенях, и в саду, и на рубежах на поле, и даже в темной церкви, где, думалось некоторым, не осталась ли она незаметно для всех помолиться и не запер ли ее там сторож? Но все эти поиски были тщетны, и гости, и хозяева впали в немалую тревогу.

    А Катерина Астафьевна меж тем сидела в небольшой темной пасеке отца Евангела и, прислонясь спиной и затылком к пчелиному улью, в котором изредка раздавалось тихое жужжание пчел, глядела неподвижным взглядом в усеянное звездами небо.

    В таком положении отыскал ее здесь майор и, назвав ее по имени, укорял за беспокойство, которое она наделала всем своею отлучкой.

    Катерина Астафьевна, не переменяя положения, только перевела на мужа глаза.

    - Пойдем ужинать! - звал ее майор.

    - Форов! - проговорила она тихо в ответ ему, - скажи мне правду: сам ли ты это сделал?

    - Нет, не сам.

    - Я так и думала.

    - Да; это попадья меня принудила.

    - Не сам... попадья принудила, - повторила за ним с расстановкой жена, и с этим вдруг громко всхлипнула, нагнула лицо в колени и заплакала.

    - Конечно, обидно... очень обидно, Форов! - отвечала, качая головой, майорша. - Ты сам в семь лет нашей жизни никогда, никогда про меня не вспомнил.

    - Да я никогда и не позабывал про тебя, Тора.

    - Нет, забывал; всегда забывал! Верно я скверная женщина: не умела я заслужить у тебя внимания.

    - Полно тебе, Торочка! Какого же еще больше внимания, когда ты теперь моя жена?

    - Нет, это все не то: это не ты сделал, а Бог так через добрых людей учинил, чтобы сократить число грехов моих, а ты сам... до сих пор башмаков мне не купил.

    - Что за вздор такой? Какие тебе нужны башмаки? Разве не у тебя все мои деньги? Я ведь в них отчета не спрашиваю: покупай на них себе что хочешь.

    - Нет, это все не то - "покупай", а ты должен помнить, когда у тебя в Крыму в госпитале на ноге рожа была, я тебе из моего саквояжа большие башмаки сшила.

    - Ну помню, что ж далее?

    - Ты сказал мне тогда, что первый раз как выйдешь; купишь мне башмаки.

    - Ну?

    - Ну, и я вот семь лет этих башмаков прождала, когда ты их принесешь, и ты их мне не принес.

    - Љ! полно, мать моя, глупости-то такие припоминать! Вставай-ка, да пойдем ужинать.

    И майор взял жену за руку и потянул ее, но она не поднималась: она продолжала сетовать, что ей до сих пор не куплены и не принесены те башмаки, обещание которых напоминало пожилой Катерине Астафьевне тоже не совсем молодое и уже давно минувшее время, предшествовавшее бесповоротному шагу

    в любви ее к майору.

    Филетер Иванович, чтобы утешить жену, поцеловал ее в ее полуседую голову и сказал:

    - Куплю, Тора! честное слово, куплю и принесу!

    - Нет, я знаю, что не принесешь; ты обо мне не можешь думать, как другие о женщине думают... Да, ты не можешь; у тебя не такая натура, и это мне больно за тебя... потому что ты об этом будешь горько и горько тужить.

    - Ну, так что ж, развестись, что ли, хочешь, если я такой подлый?

    - Как развестись?

    - Как? Разве ты забыла, что ведь мы обвенчались?

    обеими руками лохматую голову Форова, воскликнула, глядя на небо:

    Часть: 1 2 3 4 5 6
    Часть 4, глава: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
    12 13 14 15 16 17 18 19
    20 21 22 23
    Эпилог
    Примечания
    А. Шелаева: "Забытый роман"
    Раздел сайта: