|
ГЛАВА ПЯТАЯ
Она сказала Зенону:
— Хорошо, я не хочу настаивать, чтобы ты портил твой честный обычай, но ты можешь помочь мне, оставаясь господином своих обещаний, которые дал Родопис и Сефоре.
— Я не вижу, как я могу это сделать.
— Я тебя научу, если только ты хочешь у меня на учиться, — сказала с улыбкой Нефора.
— Учи, я охотно готов тебя слушать, — отвечал, также слегка улыбаясь, Зенон златокузнец.
— Сядь со мною рядом и слушай.
Зенон сел в стоявшее рядом другое кресло, а она взяла его за руку и сказала:
— Ты ведь дал слово не делать лишь новых уборов и не имеешь досуга на это. Я и просить тебя больше об этом не стану; но что ты скажешь на то, если можешь мне сделать удовольствие, не нарушая своего слова?
— Тогда я сделаю все, чтобы не огорчить тебя понапрасну.
— Я не хочу ничего больше: здесь со мной мой пестрый персидский ларец, в котором лежат все мои драгоценности. Там много есть разных прекрасных вещей, которых здесь, в Александрии, на мне не видали. Я привезла их для того, чтобы ты их рассмотрел и обдумал: не возможно ли их смешать и привести их в такое соединение, чтобы из них, по изящному вкусу Зенона, вышел не худший убор для Нефоры?
— Ты это очень хорошо придумала! — воскликнул Зенон златокузнец.
— Я очень рада, что ты меня одобряешь, и с своей стороны награжу тебя всем, чего только захочешь.
Зенон понял смысл этих слов о награде и, встав с места, сказал:
— За простой совет и за легкую помощь по силам моим никакой мне награды не нужно.
— Отчего же?.. Проси!.. Или... если ты горд, то доверь мне самой оценить, чем с тобой расплачусь.
— Нет, оставь это!.. Мне довольно будет того, что я могу доставить тебе радость...
— Хорошо, пусть будет по-твоему! Выйди же теперь к моему рабу, возьми у него мой ларец и принеси его сюда.
Зенон вышел, а Нефора погляделась в свое ручное зеркальце, которое было у кистей ее пояса, и улыбнулась довольною улыбкой.
— Благодарю, — сказала Нефора. — Теперь дай мне сюда на колени подушку и станем на ней раскладывать вещи.
Зенон исполнил и это, и когда золотые уборы и самоцветные камни в оправах были вынуты маленькою рукой Нефоры из ее узорного ларца и разложены ею по темной ковровой подушке, Зенон наклонился лицом к коленям гостьи и стал серьезно рассматривать амулеты, шпильки, браслеты и цепи, а Нефора меж тем рассматривала самого Зенона и любовалась грациозностью его движений и нежною прелестью его светло-русых кудрей, подстриженных и завитых на лбу по греческой моде.
Долго Зенон не мог ничего выбрать, но, наконец, взяв в руки один золотой амулет, изображающий солнечный диск с прямыми лучами, он задумался и потом соединил это с другим, меньшим диском, на котором было изображение сладострастной богини Ma, с ее закрытыми глазами. Зенон весело взглянул на Нефору и сказал ей:
— Ты совершенно права: из этих вещей можно составить такой прекрасный убор, который способен будет затмить все другие уборы. Ты надень эти браслеты змеями на голые руки. Твои руки прекрасны.
— Ты находишь, что они хороши?
— О да, твои руки прекрасны, и я бы охотно слепил их из воска.
— Что же, слепи. Я рада, что мое тело вдохновляет Зенона.
— Положи диадему с маленьким диском и богиню Ma на лоб, а большой диск укрепи на груди, чтобы лучи его утопали и местами бы вырывались из-под складок туники. Надень светло-зеленого цвета тунику или цвета зреющей вишни на солнце... Вишневый цвет тебе, кажется, больше будет идти в этом уборе... Жрец Ma всегда имеет посох из вишни...
— Как ты хорошо это знаешь. Ma тебя за это должна наградить, как богиня.
— Сейчас мы все кончим: я тебе все рассказал, что надо сделать. Ты понимаешь: надо тончайшие рясны цепочек спустить с диадемы к лучам большого диска на груди, и ими тебя, как богиню, броней опоясать... И ты будешь сама, как Ma богиня, прекрасна.
— И ты мне все это сделаешь, Зенон?
— Нет, и тебе это не нужно. То, что нужно тебе, всякий другой сделает так же, как я, но я более не господин моего времени — я дал слово не брать никакой другой работы, и мне жаль, что я должен тебя огорчить.
— Ты не хочешь, так прощай же, Зенон.
С этим Нефора так быстро встала, что подушка соскользнула с ее колен и все драгоценности ее упали на ковер и рассыпались к ее ногам.
— Как ты неосторожна, — сказал Зенон и нагнулся к полу, чтобы подобрать рассыпанные вещи; но едва он начал распутывать из покрывала маленькую стройную ножку Нефоры, обутую в темную кожаную сандалию с золотым тиснением по краю подошвы, как нога эта скользнула и судорожно вытянулась.
Зенон всклонился и, к удивлению своему, увидал, что все лицо Нефоры быстро покрывалось страшною бледностью, а прекрасные глаза ее меркли.
— Что с тобою? — вскричал он.
— Я не знаю, — тихо и медленно отвечала ему ослабевшим голосом Нефора. — Я ехала слишком долго в седле... я слишком устала... меня чересчур долго жгло палящее солнце, а здесь прохладно, я теперь вдруг себя чувствую дурно... Помоги мне, Зенон! Я задыхаюсь...
— Уведи меня! Здесь мускус... розы... жасмин... Все деревья здесь так сильно пахнут... Этот свет сквозь лиловую слюду раздражает меня... я его не сношу... я не привыкла к Египту... Света мне!.. воздуха!.. чистого воздуха дай мне скорее!
Зенон подхватил ее, как дитя, на одну руку, а другою рукой дернул за шелковый шнур, и от движения этого шнура одна панель в красной стене его мастерской сейчас же раздвинулась. За нею открылся вход в высокую, очень просторную комнату, куда встревоженный Зенон и пошел, держа на своих руках сомлевшую Нефору. Глаза ее были теперь совершенно закрыты, голова опустилась, и все тело ослабло.