ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ
В 20 № московской «Газеты Гатцука» напечатана заметка, в которой между прочим сравниваются мои литературные коварства с чистосердечием, которое обнаружил по отношению митрополита Филофея писатель Тертий Филиппов, имевший свою роль в деле Булах.
А как я этой статьи не писал и имею свои причины желать, чтобы на мой счет ни теперь, ни после не было поставлено ничто, написанное о г-не Филиппове безыменно, и в раздражении, и в обиде, для которых в названной статье указаны поводы, то в некоторых литературных целях я имею честь просить вас, г. редактор, дать мне возможность объяснить в вашем издании, что я названной статьи о г-не Филиппове не писал и не мною тоже сочинено четверостишие, оканчивающееся строками:
Мне об этом стихотворении известно только то, что известно очень многим в нашей столице, то есть что стихотворение это начертано под портретом г-на Филиппова, который он довольно охотно показывает.
Сколько я помню об этом стихотворном начертании, мне кажется, что «имя Тертия» там названо не «дорогое», а «всеблагое». Впрочем, который из вариантов вернее, — я не знаю.
Примечания
ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ
Печатается по тексту газеты «Русский курьер», 1884, № 150, 2 июня.
18—23 мая 1884 года в Московском окружном суде слушалось сенсационное дело по обвинению некоей Н. А. Булах в присвоении громадной суммы (более полумиллиона рублей). Состоя гувернанткой при богатой девушке А. В. Мазуриной, получившей громадное наследство, Булах совершенно подчинила ее себе, побудила отдать все деньги и затем довела умственно дефективную девушку до полного слабоумия и сумасшествия. Для маскировки присвоения значительные суммы были от имени Мазуриной розданы различным благотворительным и религиозным обществам и учреждениям. В связи с этим «делом» «Газета А. Гатцука» (1884, № 20, 26 мая) напечатала бесподписную заметку «Благочестивое размышление». В заметке упоминался незадолго перед тем умерший киевский митрополит Филофей. «Ныне, когда усопший иерарх «ничтоже речет о себе», на судебном разбирательстве по делу Булах является свидетельство, что будто бы покойный митрополит за 30 000 руб. (те же 30 сребреников) предал, по просьбе Булах, девицу Мазурину на распятие — благословил ее идти в миссию в Сибирь, что перед кончиною, в болезни, и он, видимо, боялся, чтобы не пострадать от правительства за эти 30 тысяч и т. д. — Что в этом свидетельстве правда, что ложь? «Ничтоже речет» в ответ свидетелю ни почивший наш благочестивый иерарх, ни помешанная ныне девица Мазурина». Названным свидетелем, выступившим на процессе против митрополита, был Т. И. Филиппов. «Тот самый Тертий Иванович Филиппов, — говорилось в заметке, — охранитель «благочестия», который один из первых провидел в рассказах г. Лескова «Заметки неизвестного» якобы вредное глумление даже над духовным саном, потому лишь, что в созданных фантазиею автора типах из духовного сословия автор осмеивает несомненно вредные начала, существующие в духовенстве... тот самый «эпитроп» гроба господня, наследник Готфрида Бульонского, поборник у нас константинопольских фанариотов, добивающихся создать в православном мире своего рода папство, признавший вместе с фанариотами болгарскую церковь еретическою за некоторое обособление ее от грабежа и подавления славян-болгар греческим духовенством, тот самый Т. И. Филиппов, который мечтает попасть в обер-прокуроры св. синода и о котором гласит некий эпиграф:
мне слишком много зла и я не хочу шутить с ним. Я поступил бы иначе и смелее». В том же письме Лесков так объяснял отправку своего «Письма в редакцию» в московские газеты (кроме «Русского курьера», экземпляры «письма» были посланы также в «Русские ведомости» и в «Современные известия»): «Здесь я не мог опровергнуть, — все боятся» (А. Лесков. Жизнь Николая Лескова, стр. 502—503).