70
И. С. АКСАКОВУ
То, что Вы называете «моими с Кокоревым делами», вчера вступило в некоторую новую фазу, и я сегодня все раздумывал, не надлежит ли мне сообщить Вам кое-что об этом, как вдруг в обед получил письмо от Вас.
Право, не знаю, как Вас благодарить за то, что Вы мною интересуетесь и возитесь терпеливо с моим устройством; а наипаче и предо всем преимущественно благодарю Вас за Ваши письма. Если Вы хотя сколько-нибудь знали меня по типам, худо или хорошо мною воспроизведенным, то Вы, конечно, знаете, что все мои симпатии клонят к простоте и искренности отношений, а потому едва ли мне нужно уверять Вас, что живые соотношения с Вами мне дороги бесконечно. Примите мой низкий поклон за Ваше обо мне памятование; а на письмо Ваше буду отвечать по пунктам. — Рассказы мои издавались спекулятором, и как они издавались — мне до того дела не было. — Штундисты меня очень занимают, и я сам становлюсь очень нетерпеливым к тому, что́ из моей работы выйдет. Заметочка, на которую Вы обратили внимание в «Гражданине», отнюдь не принадлежит к статье или к исследованию. Это именно так себе — un discours en l’air;1 но ей посчастливилось: она понравилась очень многим, и «Гражданин» в своем завтрашнем номере, кажется, оповестит, что самое исследование тоже будет у него напечатано. На «Москву» я всегда был подписчиком (и по сей час храню корректуру статьи, написанной для «Бирж<евых> в<едомостей>» в защиту Вашей газеты во время суда, но Трубников находил это «дело невыгодным»), однако статей Ваших о штундистах не помню. Все номера с останавливавшими мое внимание статьями у меня сбережены, а о штундистах ничего нет. Не знаю, как это могло случиться и во всяком случае прошу Вашей помощи и содействия: или укажите мне с точностью эти №№, или (если можно) пришлите их. Исследование еще все в голове, и всякий совет и всякое указание мне теперь сугубо дороги. План мой таков: я не буду держаться приема исключительно беллетристического и не стану избегать его, где он пригоден для придания образности. Кроме того, он в скользких местах гораздо удобнее со стороны ответственности. Затем я буду рассказывать истории, как их слышал и, не кривя душою, покажу, что штундизм идет не столько от немцев, сколько от небрежения нашего собственного духовенства, от дурной жизни клира и возмутительной холодности иерархов. Катехизис, составленный в Киев<ской> дух<овной> консист<ории>, я стану отвергать, как сочинение столоначальника (о чем имею право свидетельствовать со слов Авксентия Курки и епископа Филарета (ректора), играющего в истории со штундистами роль Гамалеева). У штунды теперь нет катехизиса, и я проведу параллели, чем штунда разнится с учением, изложенным в изъятом из обращения сочинении Новицкого. Из материалов я думаю пользоваться: 1) предисловием Юрия Федоровича к богословскому тому соч<инений> Хомякова; 2) сочинением проф. Знаменского «О русском духовенстве»; 3) исследованием Нечаева «О пиетизме», 4) «Догматическою системою Оригена» и 5) сочинением Новицкого «О духоборцах» 1832 г. Начать я думаю это скоро — на сих днях, и если Вы можете меня познакомить с Вашими взглядами на штундистов, то, пожалуйста, не откажите в этом. За замечание Ваше о маймистах очень Вам благодарен и совершенно с Вами согласен. Это некстати; но оно бы не совсем так было, если бы не произошел довольно забавный казус: вслед за рассказом о маймистах шел рассказ о таких же делах, по нашей инициативе совершаемых, и вывод делался прекомичный, но конец статьи не влез в номер, и его потеряли, что Вы и можете видеть по тому, что под статьею нет моей подписи, — она вместе с концом осталась в типографии. Кокореву я прочитал (про себя, разумеется) творение Скальковского о нефти и уразумел оттуда что мог, составил реестр моих заметок и вчера их ему отдал. Его инженер и компаньон (Игнатьевский) высказались в пользу моего взгляда, и затем пока (или совсем) все тут. Книги я ему подарил, но не думаю, чтобы он прочел их: ему, я думаю, теперь не до того, у него сын болен и т. п. неладица. Конечно, кто захочет, тот на все найдет и время и средства; но а впрочем призовем пока святое терпение и благое молчание: они ничего не губят. — «Захудалый род» кончать невозможно, даже несмотря на то, что он почти весь в брульоне окончен. У меня руки от него отпали, и мне сто раз легче и приятнее думать о новой работе, чем возвращаться на эту ноющую рану. Это свыше моих сил! Пусть пройдет время, тогда, может быть, что-нибудь и доделаю, а теперь... от этого много черной крови в сердце собирается. Надо прежде забыть.
Журавского мне было не дивно обрисовать, — я его тоже знал, и он едва ли не первое живое лицо, которое во дни юности моей в Киеве заставлял меня понимать, что добродетель существует не в одних отвлечениях. Статью Юрия Федоровича о Журавском я отлично знаю и пользовался ею для составления очерка о Журавском при основании журнала, который направляли Юрьев и Майков. Мне в то время были присланы Веригиным письма Журавского к Веригину, к Нарышкину и к Перовскому — письма, в высшей степени интересные для определения характера времени и выражения освободительных идей покойного Дмитрия Петровича. Тут же находятся спокойные, но меткие аттестации, положенные Журавским Нарышкину и Перовскому. Все это я собрал, переписал и, приведя в начале статьи слова Ю. Ф. Самарина о значении Журавского, послал мою статью в «Беседу» Юрьева. Мне казалось, что этой «Беседе» очень бы хорошо договорить по вновь открывшимся материалам то, что было не договорено Ю<рием> Ф<доровичем> вскоре после смерти Журавского. Юрьев так это и понял, и у меня по этому поводу образовалась особая литература из писем почтенного Сергея Андреевича. Однако Майков или кто-то другой ему посоветовал не заниматься такими мелочами, как Журавский — борец-де только за права человека в России, в самую глухую пору, и Юрьев рассудил за лучшее сначала отложить, а потом совсем потерять мою статью... Дивными путями Писемский как-то проник, где ее надо было искать, и прислал ее мне уже гораздо после прекращения кошелевской или юрьевской «Беседы». Потом эти письма ездили к П. И. Бартеневу, и его они тоже не заняли: никакого эффекта нет. Жертвовал я их и Семевскому, — тому велики очень (их будет листа на 3). Теперь просит их у меня Шубинский, который заводит старину с портретами, но а где же взять портрета Д. П. Журавского? У меня нет его портрета. Нет ли у Юрия Федоровича? Какое бы доброе дело он сделал, если бы, имея таковой, ссудил им на время; а то земля русская дала бедняку
Журавскому три аршина, а русская литература не хочет дать трех листов для того, чтобы сберечь самые задушевные слова превосходнейшего из людей. И это при том страшном многословии и пустословии, о котором даже стыдно подумать!.. У нас зима, Патти и граф Сальяс, которого вывозят. Приезжал П. К. Щебальский, но ему не повезло.
Примечания
70
Печатается по автографу (ИРЛИ). Публикуется впервые.
Рассказы мои издавались спекулятором т. 1, СПб., 1867, и «Рассказы», т. 2, СПб., 1869. В предисловии от издателя указывалось, что «сборник сложен из двух томов прежнего издания... которые до сих пор стоили в продаже три рубля, а теперь в форме этого всею полностью совмещающего их сборника предлагаются за два рубля».
Заметочка... в «Гражданине»... — статья Лескова «Об обращениях и совращениях (Un discours en l’air)». — «Гражданин», 1874, № 49 от 9 декабря.
«Гражданин»... оповестит... — В № 51 от 23 декабря 1874 года редакция «Гражданина» сообщала, что «для будущего года... мы можем обещать «Исследование о штундистах» г-на Лескова, почтенного автора «Соборян» и т. п.».
«Москва» — газета политическая, экономическая и литературная. Выходила в 1867—1868 годах под редакцией И. С. Аксакова (во время цензурной приостановки — под названием «Москвич»).
Трубников, Константин Васильевич (1829—1904) — редактор-издатель газеты «Биржевые ведомости».
...статей Ваших о штундистах... — О штундистах известна лишь одна статья И. С. Аксакова «Некоторые безобразия русской жизни, и в частности причины распространения штунды» («Москвич», 1868, 25 января; см. также И. С. Аксаков. Полное собрание сочинений, т. IV, М., 1886, стр. 65—72).
Авксентий Курка — таращанский штундист; о нем Лесков говорит в вышеуказанной статье «Об обращениях и совращениях».
Филарет (Филаретов, 1824—1882) был ректором Киевской духовной академии с 1860 по 1877 год, затем — епископом рижским.
...роль Гамалеева. — Может быть, Лесков вспоминает о предательской политике Григория Михайловича Гамалея, полковника, генерал-есаула (вторая половина XVII века), бывшего одним из главных приверженцев гетмана Брюховецкого и перешедшего затем на сторону его противника.
...в изъятом из обращения сочинении Новицкого. — Духовной цензурой была запрещена к обращению книга: «О духоборцах, сочинение студента Киевской духовной академии Ореста Новицкого», Киев, 1832. Второе, дозволенное издание этой книги, под названием «Духоборцы, их история и вероучение», — Киев, 1882.
...предисловием Юрия Федоровича к богословскому тому соч<инений> Хомякова... — Речь идет о предисловии Ю. Ф. Самарина ко второму тому Полного собрания сочинений А. С. Хомякова (Прага, 1867).
— по-видимому, книга П. Знаменского «Приходское духовенство в России со времени реформы Петра», Казань, 1873.
Исследование Нечаева «О пиетизме»
«Догматическая система Оригена» — магистерское сочинение священника Гр. Малеванского.
Маймисты (от финск. Maa-mies — крестьянин) — русское наименование проживавших в Петербургской губернии финнов протестантского исповедания.
. — См. примечание к письму 69.
Статью Юрия Федоровича о Журавском... — Имеется в виду статья Ю. Ф. Самарина «Воспоминания о Д. П. Журавском» («Русская беседа», 1857, № 6).
...письма Журавского к Веригину, к Нарышкину и к Перовскому
Бартенев, Петр Иванович (1829—1912) — издатель исторических и литературных памятников и документов, с 1863 года — редактор журнала «Русский архив».
Семевский, Михаил Иванович (1837—1892) — историк, с 1870 года — редактор-издатель исторического журнала «Русская старина».
Патти
Граф Сальяс — Салиас, Евгений Андреевич (1842—1908) — писатель, автор многочисленных исторических романов.
1 (франц.).