• Приглашаем посетить наш сайт
    Культура (niv.ru)
  • Письма. Аксакову И.С. 27 ноября 1874 г.


    68
    И. С. АКСАКОВУ

    27 ноября 1874 г., Петербург.
    Милостивый государь
    Иван Сергеевич!

    не было в Петербурге. Он приехал только два дня тому назад, и я вчера же был у него, и попал, как кажется, весьма неудачно: утром я его два раза не заставал, и прислуга сказала мне, что самый удобный час для уединенного с ним собеседования — вечерний (7—8), когда он кончает свой послеобеденный отдых. Я так и сделал, но застал у него кучу гостей — людей мне совершенно неизвестных, и самого его за картами. Заход был совсем некстати, но назад пятиться было поздно, тем более что я вперед послал уже свою и Вашу карточки, — мы свиделись... К<окорев> принял меня ласково и, доиграв партию, увел в гостиную, где сказал, что Вы ему обо мне говорили и что он рад мне служить чем может, но не знает, «под каким заглавием»? Ввиду его занятого в эту минуту времени и близкого соседства сторонних людей я не назвал и «заглавия», тем более потому, что оно-то и есть для меня самое худшее и едва ли не самое труднейшее для произношения. Я выразил ему свое сожаление, что застал его в такое неудобное время, и просил назначить мне другой час, а он просил меня приехать к нему утром через неделю, потому что эту неделю он очень занят, и мы на этом расстались. Всем этим я, однако, нимало не огорчился, а, напротив, оглянув, с кем готовлюсь иметь дело, весьма даже обрадовался, что вышло так, а не иначе, и сейчас же пишу к Вам, прося у Вас новой помощи и поддержки по части «заглавия». Из всех добрых людей, принимающих в эти минуты во мне участие, Вы вернее всех поняли мое положение, — мне надо выбиться из-под давления журнализма, и это вполне согласно с моим собственным взглядом и составляет самое горячее мое желание. Но как этого достичь? — Напечатать роман помимо журналов не штука: деньги, на это потребные, я могу найти и у родных, и любой типографщик мне покредитует; но ведь Вы, конечно, знаете существующие у нас разбойничьи отношения книгопродавца к автору: я издам роман, и он пойдет, а я все-таки буду биться и колотиться, да еще с долгом за плечами (чего я до сих пор не знаю). Поэтому содействие в форме субсидии или кредита мне не нужны. По моему мнению, чтобы поставить меня на ноги и дать мне возможность свободно служить литературе, меня нужно поосвободить хотя немного от полной от нее зависимости в рассуждении хлеба насущного. Издать один роман и, проедая его, снова спешить строчить новый, — на это не станет меня; а чтобы жить с семьею, мне все-таки нужно около 3 т<ысяч> р<ублей> в год. Одну из них я имею, по должности члена уч<еного> ком<итета> при гр. Толстом, а две мне хочется зарабатывать трудом не литературным — трудом, который бы требовал ума, добросовестности и прилежания, но не авторского творчества. Вот, мне кажется, мое «заглавие». Пособите, пожалуйста, мне его выговорить Вашими устами! Я помню Ваше письмо Александру Николаевичу. Вы совершенно правильно рассуждаете о несоответствии коммерческому делу людей литературных, но дело-то в том, что прежде, чем быть литератором, я был человеком коммерческим? — я служил у Скотта и Вилькенса; я правил самостоятельное дело, получая около 6 т<ысяч> р<ублей> в год; мною всегда были довольны, и я, смею сказать, знаю Россию как свои пять пальцев. Я могу быть употреблен к коммерческому делу не в виде синекуры, а я могу трудиться с пользою для дела, и желаю того всемерно. Коронная служба, не скрою от Вас, мне далеко не мила, да и мне, в моем литературном чине, нельзя на это рассчитывать; а главное, она мне глубоко противна при нынешних порядках, и самого уч<еного> комит<ета> я держусь поневоле, — торговая же деятельность, которая дала бы мне средства урывать час-два для неспешных занятий литературою, особенно такая, при которой бы я мог освежить свои впечатления в столкновениях с новыми типами и новыми фактами русской жизни, была бы для меня самым желательнейшим. Словом: я хотел бы, чтобы меня взял к себе на службу кто-нибудь из добрых торговых людей, как брали Громеку, Данилевского, Полонского и им подобных. Взявший меня во мне литератора не заметит, а понадобится ему мое перо, — оно готово к его услугам, как перо его служащего. Вот мое «заглавие» в некотором подробнейшем развитии. Мне прежде всего нужно отдохнуть от литературы, чтобы служить ей несколько по-иному.

    Если я изложил это понятно и для Вас убедительно, то, пожалуйста, поспешите мне на помощь, пока Кокорев здесь! Прошу Вас написать ему (Англ<ийская> набереж<ная>, собств<енный> дом), «под каким заглавием» он может быть мне полезен. Я человек от природы застенчивый и особенно неумелый в ролях искательного характера: облегчите мне, ради Христа, мои затруднения; я у Кокорева буду отныне через пять дней — в это время к нему может доспеть Ваше письмо, если Вы его напишете завтра или послезавтра; а это будет мне облегчением несказанным. Иначе я опасаюсь, что вследствие недоговоренности все может кончиться одним знакомством, которое, конечно, само по себе весьма интересно; но в это-то время я, к сожалению, потерял вкус ко всему на свете. По примерам, какие вижу, просьба моя Кокорева не может затруднять — коммерсантам тоже люди бывают нужны, а я работник и способный и не ленивый. Не к себе, так к другим он может меня пристроить — разумеется, если захочет.

    Катков теперь здесь и совсем на меня надулся, но тем не менее отношения мои с «Р<усским> в<естником>» я оставляю поконченными. Не думаю, чтобы это имело влияние на положение мое при Толстом, но не удивлюсь, если и там затрещит и станет рваться... Сам Т<олстой>, разумеется, ничего, — что я ему? — а другие могут быть влиятельнее. Вообще мне так мудрено, что могу кричать: кто в бога верует, — помогите!

    обязательно будет провален, несмотря на большинство (18 прот<ив> 3), которое стояло за эту новую повинность. Три противника были: я, Майков и Страхов, и силою «доводов Кошелева» побеждали.

    Нетерпеливо буду ожидать от Вас хоть коротенькой строчки.

    Преданный Вам
    Н. Лесков.

    Графиня Толстая говорила мне, что Вы ее спрашивали: почему я знаю духовенство? Откровенно Вам отвечу: я сам этого не знаю.




    68

    Печатается по автографу (ИРЛИ). Публикуется впервые.

    ...по должности члена уч<еного> ком<итета> при гр. Толстом... — См. примечание к письму 65.

    ...я служил у Скотта и Вилькенс

    ...я хотел бы, чтобы меня взял к себе на службу кто-нибудь из добрых торговых людей, как брали Громеку, Данилевского, Полонского и им подобных. — С. С. Громека (1823—1877) — публицист; до начала литературной деятельности служил железнодорожным жандармским офицером, потом был начальником отделения в министерстве внутренних дел. Г. П. Данилевский в 50-х годах служил при министерстве народного просвещения, получая неоднократные командировки в архивы южных монастырей, Крым, Харьковскую, Полтавскую и др. губернии. Я. П. Полонский в 1846—1848 годах служил в канцелярии наместника в Тифлисе; в 1847 году ему было поручено составление статистики города Тифлиса и всего уезда.

    ...положение мое при Толстом... — то есть в министерстве народного просвещения (см. выше).

    , Александр Иванович (1806—1883) — публицист славянофильского лагеря, издатель «Русской беседы» (1858—1860), фактическим редактором которой был И. С. Аксаков.

    Майков — очевидно, Аполлон Николаевич Майков (1822—1897) — поэт, с 1852 года служил цензором Петербургского комитета цензуры иностранной.

    Страхов

    — графиня Софья Андреевна Толстая, жена А. К. Толстого.

    Раздел сайта: