228
Л. И. ВЕСЕЛИТСКОЙ
Благодарю Вас за Ваш ответ и за обещание навещать меня, но скорблю, что Вы, должно быть, горды... Однако я буду стараться не бояться этого, хотя вообще я боюсь людей гордых. Двойственность в человеке возможна, но глубочайшая «суть» его все-таки там, где его лучшие симпатии. «Где сокровище ваше, — там и сердце ваше».
О «Мимочке» я могу не говорить, но какое это лишение и зачем оно. Разве мы «кружева плетем», а не идеи на дьяволов. Ведь у нас есть общая идея, в преданности которой есть наше «сродство», и вот о способах служить этой-то самой идее и надо «не говорить»... Какой ужас. Мучительная, проклятая сторона, где ничто не объединяется, кроме элементов зла. Все желающее зла — сплачивается, все любящее свет — сторонится от общения в деле. Л. Н. много сделал, чтобы поставить это иначе, но я боюсь, что с ним это направление и пройдет...
Однако я в моей жизни так много перемучился за литературу и так много говорил о «Мимочке», что могу дать Вам обещание не говорить о ней более. Я скажу напоследях только одно: я хотел этой вещи занять такое место, чтобы она не только «нравилась» (как кружева), а чтобы она «жгла сердца людей», и Вы должны ее довести до этого.
Вчера я писал Льву H—чу и сообщил ему, что Вы меня навестили, и что я был этим очень счастлив, и что Вы пришли ко мне, так сказать, «во имя его», стало быть он как бы был среди нас. — Я ведь Вам не сказал, что он хотел приехать ко мне... Это меня очень взволновало, потому что имело множество таких сложностей, которых совсем не надо.
Когда я здоров, я ухожу гулять в 2 часа; до 2-х работаю, в 5 обедаю и потом во весь вечер остаюсь дома. Когда бы Вы ни зашли ко мне, я всегда буду этим очень обрадован.
Хотелось бы знать: могу ли я прийти к Вам, когда мне будет лучше? Я боюсь стеснить Вас своим визитом.
Примечания
228
Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые опубликовано в книге: В. Микулич. Встречи с писателями, стр. 167—168.
Вчера я писал Льву H—чу и сообщил ему, что Вы меня навестили... — В письме к Толстому от 12 января 1893 года Лесков писал: «А Вы мне вчера принесли радость: я не был знаком с Лидией Ив<ановной> Веселитской (автором «Мимочки»), а повесть эту читал раз пять и восхищался ею; и думал когда-нибудь написать автору, но боялся: будет ли это кстати. Познакомиться с нею было моим желанием, а вчера она пришла ко мне сама и обрадовала меня чрезвычайно. А первые ее слова ко мне были такие: «Я знаю, что Вы больны и что Вы любите Льва Николаевича, и я пришла к Вам». Так имя Ваше собрало двух, и вы были с нами третий. Лид. Ив. — моя соседка и обещала навещать меня. «Мимочку» в третьем виде (то есть третью часть трилогии. — И. А.) души» не видели того, что Петух ныряет в пруде с удовольствием, а Чичиков едет в шубе!..) Веселитская, мне кажется, из всех женщин, которых я видел, всех умнее и искуснее в обращении с идеями. (Она ведь писала Вам.) Наружность ее милая, скромная и высокопорядочная, но с каким-то роковым знаком несчастия... Какое-то такое (не красивое, но милое) лицо, которому непременно как будто надо все страдать и терпеть... На вид ей 32—34 года, и она испытала, должно быть, очень большое семейное несчастие и живет у своих родных, а не с мужем» («Письма Толстого», стр. 132—133).