|
ГЛАВА 9
"ВЕЛИКОЛЕПНАЯ КНИГА"
В произведениях, дышащих "местью и вызывом", как романы "Некуда", "На ножах", частью "Обойденные" и даже "Соборяне", в обильных публицистических статьях - Лесков горит желанием ниспровергнуть все установки "нетерпеливцев", поколебать авторитет их вождей, подорвать доверие к подозреваемым в неискренности их последователям.
Сильно ожегшись, а затем немного и поостыв, он отходит от напряженно полемических романов, от слишком острых счетов с нигилизмом.
Значительно позже сам он скажет: "Я сначала злобился, а потом смирился, но неискусно" *.
В чем же выразилась эта неискусность и в чем видел ее сам Лесков?
Не в маневренной ли сбивчивости и неровности самоусмирения, перемежающегося с внезапными новыми взрывами злобленья?
Каков же в общем путь от "Некуда"?
В следующем за ним году появляется "Леди Макбет нашего уезда" **. В тогдашнем своем тиснении рассказ полностью свободен от каких-либо с кем-нибудь счетов. Чистый, художественно данный быт.
Дальше - "Обойденные", с противопоставлением рабоче-экономического опыта здешних героинь опыту Веры Павловны Лопуховой в романе "Что делать?" Н. Г. Чернышевского, со включением в число действующих лиц двух ведущих тягучие разговоры, аляповатых и мало приглядных нигилистов, награжденных отменно неблагозвучными нарицаниями - Вырвич и Шпандорчук ***.
Затем "Воительница" **** - кроме легких, по лексике Лескова, "намеков на то, чего не ведает никто", почти неполемична, как и следующие за нею "Островитяне" *****.
Обозначаются будущие "Соборяне", пока в их первоначальном плане и с точно выражавшим основную их
* Письмо к И. С. Аксакову от 23 апреля 1875 г. - Пушкинский дом.
** "Эпоха", 1865, январь.
"Отечественные записки", 1865, N 18-24.
**** Там же, 1866, N 7.
***** Там же, 1866, N 21-24.
идею заглавием - "Чающие движения воды". Здесь уже не обходится без "рикошетов" по противникам. Задача - показать превосходство перед нетерпеливым зовом "в топоры" мирного чаяния целительного "возмущения воды", которое будет произведено самою благонастроенною властью, изготовляющею уже благие реформы.
Пишется, публикуется и ставится на Александринской сцене пьеса "Расточитель" *. Цель - убедить в ужасе старых бытовых и общественных взаимоотношений, обрекаемых на гибель введением "нового суда", гласного судопроизводства, вынести бесповоротный приговор "ума и совести народной расточителям".
Печатается чисто исторического характера бытовой очерк - "Старые годы в селе Плодомасове" **.
Это все, в той или другой мере, отвечает или не противоречит готовности автора утишить в себе "злобленье". Но рядом с этим им овладевает "влеченье, род недуга" поддать жару, и какого!
Публикуется, по собственному его определению, "вещь пряная и забористая", которая "шуму может возбудить множество" ***. Именуется она - "Загадочный человек", а подзаголовок ей ставится призанятый у Н. Ф. Щербины: "Эпизод из истории комического времени на Руси" ****55.
Вся "вещь" до отказа насыщена острыми выпадами по адресу некоторых, своими именами названных, деятелей "нетерпеливого лагеря". Это как бы "эпизоды", случайно или по несовпадению во времени с выходом романа не нашедшие себе места в "Некуда".
Исключительная "забористость" нового выпада поднимает новую озлобленность на автора, "Шуму" действительно возбуждается "множество".
С декабря 70-го года начинают выходить главы "сокрушившего" в конце концов самого автора романа "На ножах" *****. Он тянется почти весь следующий год. Новые бури!
* "Литературная библиотека", 1887, т. VII, кн. 1 и 2, июль.
** "Сын отечества", 1869, N 6-9.
*** Письмо Лескова к А. П. Милюкову от 4 января 1869 г. - "Шестидесятые годы", с. 294.
**** "Биржевые ведомости", 1870, N 51-78 (с пропусками).
***** Письмо Лескова к П. К. Щебальскому от 14 октября 1871 г. - "Шестидесятые годы", с. 324.
Чуть начинавшие было заживляться раны открываются сызнова.
Так шли и обстояли дела вообще. В частности, "Соборяне" испытывали неисчислимые затруднения.
В шести книжках последнего квартала "Отечественных записок" оповещается о предстоящем печатании в них "романической хроники "Чающие движения воды" господина Стебницкого".
И действительно, со второй половины марта 1867 года это печатание начинается, но на второй апрельской книжке обрывается.
Исчерпывающее объяснение этому дается Лесковым в его обращении за ссудой в Литературный фонд 56.
"почтенным редактором", для которого, "вследствие некоторых особенностей нрава и обычаев" его, литературные "скандалы не редкость".
В том же году определенные куски хроники включаются в выпущенную книжку произведений Лескова уже под заглавием "Старогородцы. (Отрывки из неоконченного романа "Чающие движения воды")" *. В конце этой публикации автор объяснял, что "роман"... "начат был при непростительном забвении всех цензурных "терзаний", испытанных при печатании им своего романа "Некуда", и "при еще более непростительном заблуждении, что все нынешние наши, бесцензурные по имени, издания бесцензурны и на самом деле".
В очередной стадии своих мытарств многострадальное произведение печатается под третьим заглавием - "Божедомы" - с января 1868 года в журнальчике, умирающем на февральской книжке **.
Новое злоключение! Опять надо искать издательского радушия!
8 августа 1868 года "Божедомов" приобретает В. В. Кашпирев для учреждаемого им журнала "Заря". Гонорар сто рублей лист. Пятьсот рублей задатка.
Как водится, сперва идут взаимные любезности. Издатель успевает выдать автору еще тысячу рублей. Посте-
* "Повести, очерки и рассказы М. Стебницкого", т. I, СПб., 1867, или "Сборник мелких беллетристических произведений И. С. Лескова-Стебницкого". СПб., 1873. В обоих выпусках с. 246- 292.
** "Литературная библиотека", 1868, январь и февраль.
пенно возникают неудовольствия, переходящие в прямую "дрязгу", а там доходящие и до тяжбы.
Кашпирев предъявляет иск в 1800 рублей. Поверенный Лескова, орловский его приятель H. M. Фумели, подает встречный в 700 рублей.
12 августа 1869 года Петербургский окружной суд, заслушав стороны, отказывает обоим в их исках и возлагает судебные по ведению дела издержки на обоих поровну.
Постановление небывалое! По существу в выигрыше ответчик, а не возбудивший дело истец. Рассчитаться с ним все-таки надо. И хронику опубликовать тоже необходимо. Все это заботит, тяготит, раздражает...
Возвратясь из суда, Лесков пишет в газету "открытое письмо", в котором сочно обрисовывается суть дела с открытым признанием, что в определенный момент он взял у Кашпирева "роман для поправок и объявил, что затем без письменного условия" рукописи не отдаст.
Дальше, в доказательство неосновательности претензий противной стороны, Лесков объяснял, что предлагал последний получить от него "в возврат свой задаток в два срока с обеспечением его моими изданиями, хранящимися у Базунова, или векселями на не платящих мне за старые работы редакторов г.г. Боборыкина и Достоевского. Я не 12 августа заявил это на суде, как сообщает "Судебный вестник", а я с прошлой осени ищу такой развязки и не мог ее найти потому, что г. Кашпирев до сих пор, пока нас с ним рассудил суд, все стремился продать мой письменный стол и табуретку *.
Не удовлетворяясь судебной победой и газетным уязвлением противника, Лесков переходит в наступление, перенося все дело в область чисто литературных счетов. Он признает себя тяжко оклеветанным и оскорбленным Капширевым на суде утверждением последнего, что прошедшие за время ссоры в "Русском вестнике" главы о "Плодомасовских карликах" составляют существенную, неотъемлемую часть полностью приобретенного им у автора романа.
* "Биржевые ведомости", 1869, N 219, 14 августа. См. еще "Судебный вестник", 1869, N 176, 179, 209, 224, и 1870, N 21, а также "Материалы, собранные особой комиссией, высочайше утвержденной 2 ноября 1869 года, для пересмотра действующих постановлений о цензуре и печати" (ч. III, вып. 2, СПб., 1870, с. 1214-1231).
Поднимается новая "свада", но на этот раз по строго принципиально литературному вопросу, разрешить который в силах только третейский суд профессионалов.
Лесков, не без побочных соображений, вовлекает в дело заведомо враждебного ему А. С. Суворина, несомненно. не расположенного к нему М. М. Стасюлевича. Предположительно называются тут и граф А. К. Толстой, и А. П. Милюков, и А. М. Скабичевский, и H. H. Страхов 57.
Задумывается и сооружается нечто выше нужды громоздкое. 8 апреля 1870 года днем он получает испрошенную ему Сувориным аудиенцию у Стасюлевича.
Последний, с профессорской методичностью, выдержкой и авторитетом лет и опыта, видимо, доказывает пылающему не слишком обоснованным негодованием сангвинику призрачность клевет и оскорблений, усматриваемых Лесковым со стороны Кашпирева. Создается положение, при котором можно удовольствоваться оглаской своих попыток и, внемля старейшему, как бы из уважения к его авторитету, утишить гнев свой. Буря стихает *.
"Хроника" по-прежнему не пристроена! Заколдованность ее судьбы удручает. Столько затрачено трудов, столько было ожиданий.
"Беседа". Предлагая своих "Божедомов", он говорит, что его герои "несколько необыкновенны, - они церковный причт идеального русского города. Сюжет романа, или, лучше сказать, "истории", есть борьба лучшего из этих героев с вредителями русского развития. Само собой разумеется, что ничего узкого, фанатичного и рутинного здесь нет. Детали романа нравятся всем и, между прочим, Михаилу Никифоровичу Каткову, но в общей идее он для некоторых взглядов требует изменений, которых, по-моему, он вовсе не требует" **.
9 марта 1871 года Лесков везет своих "Божедомов" в Москву в предположении отдать их Юрьеву. Тот, видимо, мнется, тянет, а Катков, обласкав автора, приобре-
* См. письма Лескова к А. С. Суворину от 5 апреля 1870 г. и мартовское 1871 г. (Пушкинский дом); письмо Суворина к Лескову от 6 апреля 1870 г. (ЦГЛА).
** Письмо к С. А. Юрьеву от 5 декабря 1870 г. - "Щукинский сборник", вып. V, М., 1900.
"старогородскую хронику", которая получит потом свое последнее заглавие - "Соборяне" - и посвящение - "графу Алексею Константиновичу Толстому".
Со слов вернувшегося 19 марта брата, Василий Семенович заносит в свой дневничок: "Сегодня утром приехал аз Москвы Николай, где поместил наконец своих "Божедомов" у Каткова в "Русском вестнике"... Я душевно радуюсь тому успеху, которым, по его словам, пользовались в Москве в этот приезд его произведения и он сам. От "Божедомов" я жду много хорошего. Дай бог счастья и доли Николаю, - работает он страшно, подчас даже не по силам своим" *.
С продажей романа не только нравственно, но и материально гора сваливается с плеч. Катков дал не сто, как давал Кашпирев, а полтораста рублей за лист. Это облегчает погасить долг Кашпиреву, возросший с процентами до тысячи девятисот рублей. Одной обузой стало меньше.
В апреле приезжает в Петербург Катков. Лесков делится с П. К. Щебальским сведениями о своих свиданиях с приезжим и об общем положении издательских своих дел: "На сих днях ко мне обратился книгопродавец Ваганов с просьбою продать ему право на "Полное собрание" моих сочинений, - я отказался. По-моему, это еще рано и невыгодно для меня до тех пор, пока будут напечатаны "Божедомы". Здесь я вошел с Михаилом Никифоровичем несколько в иной тон отношений. Не знаю, чему это приписать? Начальное внимание его ко мне, верно, кроется в столь зримой интриге моей в пользу классического образования - интриге непредосудительной и, смею думать, даже честной... Надо же было хоть один орган удержать в пользу этого вопроса, а тут мы, разумеется "поинтриговали". Что делать? Но потом Михаил Никифорович верно, нашел, что меня пустым мешком не били, и обласкал меня, как никогда не ласкивал" **.
* Запись 19 марта 1871 г. - Архив А. Н. Лескова.
** Письмо от 8 апреля 1871 г. - "Шестидесятые годы", с. 309. См. статьи Лескова (бесподписные) в "Биржевых ведомостях" (1869, N 153, 282, 298, 312, и 1870, N 15 и 39).
вание ненужных изменений, подправочки, усмирение или усиление тех или других мест и т. д. "до бесконечности". Переварить весь этот, по-нынешнему говоря, "принудительный ассортимент" бывает труднее, чем написать работу.
Усовершателем "великолепного" творения и судьей, утверждающим окончательный его текст, а частью даже форму, становится П. К. Щебальский, человек без сколько-нибудь значительного положения в литературе.
"это, может быть, единственная моя вещь, которая найдет себе место в истории нашей литературы", - жертвенно идет на уступки с трогательной покорностью року и даже с ясно улавливаемой радостью, что ментором ему дан уважаемый им Щебальский, а не иной кто из катковских препараторов.
Он пишет своему редактору: "Я уполномачиваю вас, однако, сделать те сокращения, какие вы признаете полезными, но непременно вашей рукою, осторожною и доброжелательною... Хроника же такая, как "Божедомы", должна быть строго верна правде дня и я возмущаюсь против вас, мой благороднейший руководитель" *.
Но так иди иначе, а мало кому ведомый сейчас Щебальский руководствует Лескова!
"О себе вам скажу вот что: я некоторое время сам не знаю, что о себе думать: мне как-то все жестоко надоело, то есть так надоело, что я все держусь плана вашего: хочу на год спрятаться в Веве, или еще лучше в Сорренто, и что-нибудь "совершить" (как говорил Гоголь). Мне все кажется, что все, что я пишу, вовсе не то, что я хочу и могу написать, - могу,
Жизнь хороша, потому что искусство прекрасно.
"Божедомов" и соблюдите их. Я на них возлагаю большие мои надежды, и по их поводу, вероятно, придется договориться до дела: будет или не будет выходить
* Письмо к П. К. Щебальскому от 8 июня 1871 г. - "Шестидесятые годы", с. 320.
в 1872 году "Русский вестник"? Если не будет, то, я полагаю, надо будет передать роман в "Беседу" или, может быть, напечатать в "Совр[еменной] летописи" *.
Новая угроза: не придется ли снова переустраивать свое творение к Юрьеву или спускать его в газетку, в которой, по выражению Лескова, раз уже "кокнуло, как яйцо в яишнице", его "Смех и горе". Тревогам и опасениям нет конца, и в них тянется бесконечная мука мученическая!
Где тут было "совершать", когда после трехлетних "терзательств" пришлось самого Савелия отпускать "в горняя" утишенным и примиренным, а не опаленным и негодующим на неоправдание ни одного из "чаяний".
"роман без любовной интриги", как его характеризовал автор **.
Что же могло внушить мысль дать героями романа людей, которые в этих ролях так "необыкновенны"?
В этой области есть ценное показание писателя.
"кромешный ад, который представляла собою орловская монастырская слободка" с благостно резидировавшими в ней "лютыми крокодилами" архиереями и "ужасными", ненасытными их секретарями Бруевичами, с "многострадальными" священно- и церковнослужителями, вызывавшимися туда "под начал" или "ожидавшими резолюции" преосвященных, Лесков, от сердца болезнуя о последних, открывает душу:
"Они располагали меня к себе их жалкою приниженностию и сословной оригинальностью, в которой мне чуялось несравненно более жизни, чем в тех так называемых "хороших манерах", внушением коих томил меня претензионный круг моих орловских родственников. И за эту привязанность к орловским духовенным я был щедро вознагражден: единственно благодаря ей я с детства моего не разделял презрительных взглядов и отношений "культурных" людей моей родины к бедному сельскому духовенству. Благодаря орловской монастырской слободке я знал, что среди страдающего и
* Письмо от 7 октября 1871 г. - "Шестидесятые годы", с. 323.
** Письмо Лескова к Б. М. Бубнову от 14 мая 1891 г. - Там же, с. 361.
приниженного духовенства русской церкви не все одни "грошевики, алтынники и блинохваты", каких выводили многие повествователи, и я дерзнул написать "Соборян" *.
"Дерзал", надеялся, даже, можно сказать, - уповал...
После, по счету Лескова, четырехлетнего "лежания", или "спанья" **. "Соборяне" увидели наконец свет ***. Но пройдя через какие испытания и редакционные застенки!
Успех старогородская хроника имела односторонний. Многие органы остались холодны. Любопытная частность: И. Е. Репин писал В. В. Стасову: "Соборяне" Лескова действительно ретроградных тенденций полно, но очень художественно и верно изображает среду, хотя семинарским слогом. Впрочем, тенденции его чисто московские" ****.
Невелик был и житейный прибыток: из четырех тысяч гонорара за двадцать пять листов две ушли Кашпиреву, а остальное ушло, пока в слишком долгих муках народилось детище.
Однако надо воздать заслуженное издателю. Лесков, уже в годы полного разрыва с ним, вспоминает: "Катков... платил мне по 150 р., когда мог платить, подобно Кашпиреву, по 50, и "некуда" было деться!.. А он еще мне подарил издание "Соборян" *****.
Кашпиревская полистная плата здесь вполовину умалена не то по давности событий, не то для усугубления картины "злострадательности" посленекудовского своего положения.
* "Мелочи архиерейской жизни" (1878 г.). - Собр. соч., т. XXXV, 1902-1903, с. 73-74.
** Письма к А. С. Суворину от 6 мая 1888 г. ("Письма русских писателей к А. С. Суворину", с. 78) и к М. М. Стасюлевичу от 8 февраля 1895 г. - Пушкинский дом.
*** "Русский вестник", 1872, апрель-июль.
**** Письмо от 6 декабря 1872 г. - Пушкинский дом.
"Письма русских писателей к А. С. Суворину", с. 76. Катков "подарил" Лескову первое отдельное издание - "Н. С. Лесков (Стебницкий). Соборяне". М., 1872 - из оттисков журнала "Русский вестник" за 1872 г., 1200 экземпляров.
"Что тут сколько-нибудь схожего, общего? - восклицал он. - Первая, не совсем бездарная работишка француза привлекает к себе внимание критики и читателя. Вторая - дает постоянного издателя, возможность работать уже не спеша, не ради хлеба на сегодня, не размениваясь на поденщину! А уж мало-мальски интересный или оригинальный роман - приносит все: окрыляющий дух и дарование успех, известность, серьезную оценку критикой, загородную виллу, яхту на Средиземном море, дающие отдых и обновление сил, рвущихся к новым трудам, углубленному творчеству! Как тут не работать, не вырабатываться дальше, не расти, не "совершать"! Что же вместо всего этого видит наш необеспеченный, хотя бы и бесспорно талантливый, литературный труженик? - негодующе развивал он дальше. - Брань и травлю вместо учительной критики, каторжную зависимость от кулаков-издателей, от службы, без которой одним писательством не прокормишься, нужду, мелочную, чуть не построчную, спешную работу ради покрытия кругом обступающих нужд. Вот и твори в такой обстановке и совершенствуйся в своем многотрудном искусстве!"
Не лучше вышло в свое время и с "Соборянами". Далеко оказалось до возможности "спрятаться на год в Веве, или еще лучше в Сорренто", и там что-то "совершить"!
Годами вынашивавшаяся под сердцем работа не разрешила ни одного из вопросов, не оправдала ни одной из надежд.
Положение в литературных кругах не улучшилось. Рамки журнальных возможностей не раздвинулись. Достаток не освободил от поденщины.
"В семидесятых годах, когда Лесков написал великолепную книгу "Соборяне"..." *
Долго довелось ей ждать такого признания.
Что же принесла эта романтическая хроника своему творцу при своем появлении в печати?
По любимому Лесковым мицкевичевскому выражению - горькое wielkie nie! **
** Большое ничто (пол.).
|